ассоциации. В одном ущелье ей было знамение, будто бы много столетий назад на этом самом месте были перерезаны германцами все жрецы Арконы.
– Что за город такой – Аркона? Никогда о нем не слышала.
– Это даже не город, а древний поселок, центр славянских мистерий, и Анна Рудольфовна рассказывала о кровавой трагедии так, будто сама присутствовала при казнях. Она удивительная. О Минцловой ходят легенды. Говорят, она была правой рукой Рудольфа Штайнера, но не сошлась с ним во взглядах и сейчас создает свое собственное учение и отбирает учеников.
Тетка понизила голос и проговорила:
– Я подозреваю, что многие поклонники оккультных знаний крутятся у меня в доме с единственной целью – попасться на глаза к Минцловой и стать ее последователями.
– Вы имеете в виду кого-то конкретного? – обмирая от радостного предчувствия, чуть слышно спросила Долли.
– Ну, как сказать… Не то чтобы конкретного. Анна Рудольфовна ищет учеников среди людей творческих, присматривается к первым величинам символистского движения. Из бесед с ней можно понять, что интересуют ее Брюсов, Белый, Вячеслав Иванов. Кстати, Белый ко мне частенько захаживает, и, полагаю, что неспроста.
– А про Льва Тихомирова вы от Минцловой никогда не слышали?
– Ну как же, – согласно кивнула Святополк-Червинская. – Лев Семенович – помощник Минцловой, что-то вроде секретаря. Однако не думаю, что Анна Рудольфовна принимает его всерьез. Говорит, что Левушка – не мистического склада человек. Простоват не в меру, хотя и стремится угодить.
– Лев Семенович приедет вместе с Минцловой?
– Вероятнее всего.
Тетушка внимательно взглянула на племянницу.
– Отчего он тебя интересует?
– Совсем нет, не интересует вовсе, – окончательно смутилась Долли.
И торопливо вышла из-за стола, почти бегом устремившись в свою комнату.
Оставшееся время не жила – существовала, в волнении ожидая день премьеры. Она любила и знала Льва всю жизнь. Закрыв глаза, вспоминала его лицо, его запах, руки, сильные и нежные одновременно. Когда ей было грустно, воображала себе, будто Лев рядом с ней. Что стоит ей захотеть, и Лев тут же придет по первому ее зову. В пансионе и после, когда с Лили открыли школу танцев, девушки часто разговаривали о Льве, и Долли убедила подругу, что Лев – третий член их крохотной семьи, и как только они, трое, встретятся, все тут же станет совсем-совсем иначе.
И вот настал долгожданный день. День приезда Минцловой.
Гости съезжались ближе к вечеру. Долли обрядилась в белый хитон, украсив руки предложенными тетей драгоценностями, высоко взбила длинные светлые кудри и, прихватив многометровую золотую вуаль, босиком выпорхнула в зал. В центре высился накрытый яствами стол, на возвышении возлежал царь Ирод в исполнении одного из членов их теософского кружка. Вдоль стен тянулись кресла, в которых разместились люди, но Долли никого не видела – она смотрела