стоит только наклониться за тапкам, как эта царская особа поджимает хвост и превращается в пугливого хомяка, который очень быстро хочет ретироваться с поля несостоявшегося боя. При этом спустя пару секунд что-то злобно мяукнет, встряхнется, выпрямиться, глянет по сторонам, соберет обратно разрушенный царский образ и триумфально медленно понесет это обличье дальше в глубь квартиры. Конечно, есть коты и более воинствующие, но у меня был когда-то именно такой.
Мелко семеня ногами и придерживая полы своего халатика двумя руками, Нина рысью кинулась под защиту столпившихся в другом углу площадки жильцов. Которые встретили ее гуденьем улья, сочувствующими взглядами и неодобрением в сторону Сережи. И тут, то ли нежно прижавшаяся к Федору Ниночка, то ли ободряющие похлопывания по плечам и спине от соседей, подвигли Федора на следующую фразу: «Вообще то, мы тут живем. И квартира эта наша на законных правах выдана. Сразу, как только дом построился. Мы тут не квартиранты какие, а законные жильцы». Жильцы опять загудели, как рой майских жуков. Ободряющие похлопывания Федора по плечам переросли в одобряющие (простите за каламбур). Когда Ниночка стартанула в сторону кучки жильцов, Рома рефлекторно направился в след за ней. Но на словах Федора о квартирантах Роман остановился и начал пятится обратно. «Сколько дому лет?», – шепотом спросил меня Сережа. «Лет сорок уже». А ведь действительно, дому то уже 40 лет. Да уж, проблемы с трубами у дома скорее всего возрастные, как у человека с сосудами. Ешь, пьешь всю молодость не задумываясь все, что нравиться, а после 40 – бац! и сосуды засоренные и транспортировка крови по организму уже не та…
«Граждане жильцы! Раз уж вы тут 40 лет уже живете и все знаете, то может сразу скажете, кто человека то убил?» На этих словах Рома, пятившийся в нашу с Сережей сторону, замер на месте, и как мне почему-то показалось, даже закрыл глаза. Его руки вытянулись вдоль туловища, да и вообще весь он как-то излишне выпрямился и сузился. И только длинные пальцы, как щупальца, подрагивали каким-то нервным тиком. «Он сейчас упадет», – спокойным голосом констатировал Вениамин Рафаилович, выглянув из дверного проема на площадку. Рома падал красиво – ровно и стремительно, как оловянный солдатик. Мы с Сережей ринулись ему на помощь одновременно. Кучка соседей практически c театральным общим вздохом наоборот отпрянула в противоположную сторону от Ромы. Мешая друг другу, мы с Сережей все-таки успели словить Рому аккурат в нескольких сантиметрах от бетонного пола.
«Медики, окажите помощь пострадавшему», – Сережа слегка раздраженно крикнул в сторону открытых дверей 100 квартиры. Эксперты деловито и без лишней суеты покинули место преступления, направившись к Роме, который имел уже явно заметный бледный цвет лица. Иван Иванович протянул какую-то ампулу Вениамину, предварительно ее вскрыв. Резкий запах аммиака появился в привычном амбре парадного. Роман не реагировал несколько секунд. «Он такой синюшный не по нашему поводу, Вениамин Рафаилович. Просто паренек, простите за прямоту, дрищ обыкновенный», – Иван Иванович после своей констатации,