вещей. Совсем одна…
***
Поезд стоял, пропуская встречные эшелоны. Хотелось есть, но она не могла позволить себе истратить эти крохи еды из рюкзака. Женщина с девочкой пересели поближе к столику, достали из корзины чёрный хлеб с салом и варёную картошку. Ели её, макая в соль и запивая молоком из бутылки. Вика отвернулась.
Валентина вынула из сумки свёрток, зашуршала бумагой.
– Серёжа, возьми, – позвала она сына.
Мальчик откусил бутерброд и стал жевать, катая свой грузовичок по стенке купе.
– Виктория, угощайтесь. – Валентина протянула бутерброд с колбасой в бумажной салфетке.
– Что вы, не надо! Я не голодна, – пролепетала Вика, у неё чуть слёзы из глаз не брызнули от нахлынувших чувств.
– Берите, пожалуйста, это не последнее, – уговаривала Валентина.
Вика не стала больше ломаться, поблагодарила, взяла бутерброд и начала есть. Ах, каким вкусным был этот бутерброд из куска белого хлеба и кружочка чайной колбасы!
Валентина с сыном тоже ехали в Самару. У Вики отлегло от сердца: всё-таки она будет в городе не одна.
– Вы к родственникам едете?
– Нет, мы эвакуируемся с заводом. А вы? Тоже от организации?
– Нет. Сама по себе, так получилось, – призналась Вика и после молчания неожиданно добавила:
– Чемодан у меня пропал…
Додумывая на ходу легенду, Вика рассказала, что во время бомбёжки потерялся её чемодан с вещами, деньгами и документами.
– Как? Где потерялся?
– В другом вагоне. Я искала, его нет.
Чемодан благополучно приехал в Самару, надо полагать. Мама уже в панике: дочери нет, телефон молчит… Боже мой, бедная мама! Наверняка места себе не находит. Будет искать её среди отставших от поезда, потом в больницах и моргах. Потом заявление в полицию напишет, дело заведут… И тогда какой-нибудь седовласый следователь выяснит интересные подробности. Как в поезде некий пассажир от страха сорвал стоп-кран, потому что ему привиделся низко летящий самолёт с нарисованными фашистскими крестами на хвосте и крыльях. У пассажира сработала память предков, и он дёрнул стоп-кран. И как при этом бесследно пропала другая пассажирка, Фомина Виктория Александровна, двадцати восьми лет…
– Проводнику сказать надо про чемодан, – вставила прислушивающаяся к разговору Валентинина соседка. – Как же вы без документов?
– Ищи-свищи энтот чемодан, – хмыкнул дед с газетой. – Кто увёл, того уже нет!
– Всё равно надо сказать, пусть поищут, – слабо возразила соседка.
– Сказать-то можно, а толку? – Он и мысли не допускал, что чемодан потерялся. – Эх, держи, девушка, вроде как милостынька тебе.
Он покопался в кармане и достал две мятые купюры в пять рублей.
Вика вспыхнула, но не в том положении она была, чтобы гордо отказываться, тем более что человек давал от души.
– Спасибо.
Это были серо-голубые банкноты с цифрой пять в гильоширной розетке и изображением парашютиста на фоне самолёта.
– Первый раз