кстати, а кто сказал, что собаки не умеют улыбаться? С мамашами было сложней – хотя некоторые из них явно хотели бы «подружиться», но такая дружба в его планы не входила; весьма вероятно, что у этих излишне компанейских дам могут быть (впрочем, скорее всего, есть) мужья, а нарываться на неприятности ему совсем не хотелось; в конце концов, есть же Люся из кафе «Золотой петушок»…
Прохладный ветерок колыхал ветви рахитично-худосочных берёзок, каким-то чудом, вопреки замыслу матери-природы и здравому смыслу, проросших на этом безнадежно бесплодном песке; задумчиво и таинственно шелестели ветви ив, хозяйственно и деловито умостившихся у самого уреза воды. Было тихо – как бывает тихо в сентябре, когда летнее буйство красок постепенно отцветает, когда птицы, закончив выкармливание птенцов, ставят их, ещё совсем несмышлёных, на крыло, когда пышно отцветшие в мае яблони радуют глаз сочными боками своих плодов. Лето ушло, но настоящая осень еще не наступила – было то время, которое прекрасно характеризуется словом «межсезонье». Летний сезон закончился, по вечерам, хотя сентябрь еще только начинался, было уже довольно прохладно – поэтому не было ничего удивительного в том, что в этот день на пляже у моста было так мало народу. Да и вообще – тут он усмехнулся – нормальные люди в разгар рабочего дня обычно работают, а не валяются кверху пузом на пляже.
Хм… Нормальные.… Да, его сегодня, пожалуй, трудно отнести к нормальным – тридцать лет, а ни семьи, ни детей, ни жилья, ни работы; не человек, а ветер в поле. А главное – в будущем какой-то большой, черный, мрачный тупик; выхода нет. Или он просто плохо ищет? Когда-то он потерял ту дорогу, по которой ему нужно было идти – и с тех пор всё продолжает и продолжает бродить по захламлённым тёмным подворотням, в безнадёжных попытках найти выход из этого мрачного лабиринта. Как там, у Стругацких? «Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы»; как-то так, кажется. «За миллиард лет до конца света», кажись, называлась эта вещь… Когда он её читал – не думал, что эта книга о его хромой судьбе, а оказалось – именно о нём. Тогда, на перроне, он испугался встать на данный судьбой путь – и теперь эта самая судьба жестоко мстит ему, предавшему свою мечту, отвернувшемуся от женщины, которая – единственная! – тогда в него верила и на которого надеялась. Поделом вору и мука, как гласит мудрая русская пословица…
Милая, милая Герди! Как же мне не хватает сегодня нежного взгляда твоих арийских, серо-стальных обычно, и небесно-голубых – очень редко, в те моменты, которые я помню наперечет – глаз! Как не хватает твоей уверенности в том, что он, ее мужчина, способен на все, что любое невозможное дело ему по плечу!
Тогда, в девяносто втором, многим его друзьям казалось – весь мир может оказаться у их ног; стоит только захотеть! Тогда он тоже, как и его товарищи – кинулся в занятие бизнесом, очень плохо себе представляя, что это такое на самом деле. Боже, какой