вду, было невменяемым. Бывшая жена, словно вулкан, извергала из себя слова ненависти, испражнялась ими, словами её рвало. И дело даже не в том, что в женщине вдруг возникла острая необходимость освободиться от накопившихся претензий, опорожниться, распрощаться с накипевшим, выблевав все это в лицо обидчику – нет. Больше всего на свете Рита хотела унизить, растоптать, стереть с лица Земли своего бывшего. За что? Марат не знал. И что самое удивительное – не знала и она. Но, хотела она этого так часто и так неистово, что им стало опасно находиться рядом друг с другом.
Вот и сейчас – разъярённая женщина уничтожала бывшего мужа словами и взглядом, вцепившись в дверцу его открытого авто:
– Ты же – не мужик вовсе! И никогда им не был! И уже не будешь! Потому что ты – лузер и неудачник! И в постели – абсолютный ноль!
В принципе, ничего нового. Даже у самого порядочного, честного и умного мужчины обязательно есть женщина, которая считает его полным мудаком. Марат это знал. Как знал и то, что любят женщины по-разному, а ненавидят – одинаково. Знание делало его неуязвимым и приводило Риту в бессильное бешенство.
– И, знаешь… Я ведь… Я же тебя никогда не любила. Никогда! Ты просто задел моё самолюбие, – она отбросила с лица волосы и сверкнула на него изумрудным взглядом.
– Вот как? – скулы на невозмутимом мужском лице слегка дрогнули – и это не осталось для нее незамеченным.
– Именно так, – кивнула бывшая супруга победоносно. Но, похоже, поторопилась.
– Тогда, мне искренне жаль тебя, Рита. Жить с нелюбимым человеком – это же такое мучение, наказание из всех наказаний. Мне ли не знать.
В ее глазах снова вспыхнула и заколыхалась, запульсировала ненависть, накалив между ними воздух, заставляя взрываться его невидимые молекулы.
– Жалеешь меня, да? – прищурилась женщина, облизнув пересохшие губы.
– Жалею, – ответил Марат очень искренне.
– Себя лучше пожалей, урод! Потому что сейчас – я скажу тебе главное!
Похоже, туз, припрятанный в рукаве, добавил ей сил.
– Ну скажи.
– И скажу. – женщина затрепетала в предвкушении последнего смертельного удара. – Скажу.
Она снова сделала паузу, чтобы насладиться его тревожным ожиданием, и, наконец, произнесла эту убийственную для него правду.
– Майя не твоя дочь.
Ее признание прозвучало, как выстрел. Выстрел с прямым попаданием в сердце. Майя – единственное, что держало его на плаву все эти годы.
Когда не оставалось ни сил, ни желания жить дальше, он всегда вспоминал о дочери. Она была именно тем, что останавливало его, не позволяло сделать тот самый последний шаг. Только дочь не давала ему шагнуть из окна. Или с крыши. Какая разница откуда. Главное, чтобы в последний раз.
Нет, Марат не был ни неудачником, ни неврастеником. Он просто иногда уставал. Смертельно уставал доказывать, бороться и соответствовать. Уставал так сильно, как только может устать человек, которому не для кого бороться и незачем соответствовать, который уже давно всё выборол и все доказал, всех победил и понял, что остался в этом мире совершенно один.
Мужская жизнь почти всегда между… Между днем и ночью, драйвом и одиночеством, победой и поражением, любовью и ненавистью.
На лезвии ножа, на острие бритвы. Очень по-мужски, эффектно и отважно звучат эти слова, пока… Пока ты ещё в тренде, пока силен и востребован, пока судьба благосклонна к тебе, а фортуна приветлива, пока удаётся балансировать на этой тонкой, невидимом грани. Успешный и обласканный несешься по жизни, провожая глазами улетающие в прошлое пейзажи. Твои дни наполнены событиями, вечера фейерверками, а ночи жаркими признаниями женщин, так обожающих тебя.
Приблизительно так выглядит со стороны эталонная жизнь идеального мужчины, обязанного соответствовать.
Соответствовать. Это преследует тебя по жизни. И ты, и правда, поначалу соответствуешь. Первым делом – маминым представлении о хорошем мальчике, который не дерется и не лезет в лужи, отлично учится, не пишет на заборах матерные слова и аккуратно складывает машинки в ящик с игрушками.
С армейской готовностью ты исполняешь всё это, меняя свои внутренние желания на беглый материнский поцелуй или, хотя бы, одобрительный взгляд. Как же нужно тебе её одобрение! И ты стараешься. Господи, как же ты стараешься! Ты зарабатываешь ее благосклонность любой ценой до тех пор, пока… Пока однажды не «вырастаешь из своей песочницы'.
Вот с этого момента и начинаются в твоей жизни первые мужские противоречия. Впервые ты оказываешься «между». Между наказанием и похвалой, между домом и улицей, где действуют абсолютно разные законы и правила. И приходит понимание, что тому пай-мальчику в отутюженных брючках и бархатным поведением не выжить в дворовой стае, если не научиться драться, настаивать и отстаивать. И ты учишься, меняя уютный детский характер на зубастый