даже заехал. Ему ни разу не ответили. Тем не менее Зиг выдвинул Нолу на звание почетного скаута. На церемонию награждения она не явилась.
Прошел год, и наступила самая страшная в жизни Зига ночь. Она разрушила его семью, жизнь, но, что хуже всего – унесла его дочь, его любимую Мэгги-Магию. В тот вечер у костра Нола спасла ее, но, как оказалось, подарила Мэгги всего одиннадцать месяцев. Смерть дочери Зиг себе не простил.
Он тогда не знал, что Нолу переводят в пятую по счету школу. Потерял девочку из виду – до сегодняшнего дня.
– Не волнуйся, Нола, я о тебе позабочусь, – пообещал он, взявшись одной рукой за край медицинской простыни, другую протянул за глазными колпачками. – Еще раз спасибо за все, что ты сделала.
В морге некоторые говорили, что занимаются этой работой потому, что видят в погибших солдатах отражение собственных детей. Зиг в ответ на подобную сентиментальщину лишь недоуменно качал головой. Он работал здесь по единственной причине – у него хорошо получалось. Таким уж даром наделил его Господь. Любое мертвое тело представляло собой ребус, но даже при самых тяжелых травмах он умел соединить все части тела покойного так, чтобы близкие могли достойно проводить его в последний путь. Он выполнял эту работу день за днем, солдат за солдатом – через него их прошло уже больше двух тысяч, однако ни один из погибших не ассоциировался у Зига с черными днями после смерти собственной дочери. Так было до сего дня, пока не доставили девушку, спасшую Мэгги.
Когда он откинул полог и прикрыл глаза Нолы колпачками, в горле стало тесно, словно его сжал чей-то кулак. Этой-то боли он и боялся. Скорбь способна подкрасться и застигнуть врасплох даже бывалого человека.
Голова Нолы повернута набок, левую щеку во время авиакатастрофы, стоившей ей жизни, опалил огонь. Погибшая № 2356.
– Даю тебе слово, Нола. Скоро ты будешь выглядеть на все пять, – заверил ее Зиг дрогнувшим голосом, стараясь отвлечь себя расчетом макияжа. Не стоило брать это задание. Еще не поздно попросить о подмене. Однако он знал, что не попросит.
С того момента, как он увидел имя Нолы на доске поступлений, Зиг не мог больше сдерживать воспоминания о памятном вечере у лагерного костра, он помнил, как Нола оттолкнула юную Мэгги в сторону, помнил относимый ветром дым от костра, искалеченное левое ухо Нолы, взгляд дочери, смотревшей на него как на героя. Теперь ясно: дочь ошибалась – даже в тот день. Никакой он не герой. Обычный хороший человек – и тот из него не вышел. Но, черт побери, как приятно снова почувствовать себя отцом или, на худой конец, сыграть роль отца, хотя бы еще разо…
Ерш твою медь!
Зиг присмотрелся к левому уху Нолы. Оно слегка обгорело, однако в остальном не пострадало. Никаких недостающих частей. Как же так? Зиг посмотрел внимательнее. Нет даже намека на шрам. Он наклонился пониже. Неужели память подвела? Может, не левое, а правое?
Зиг осторожно повернул голову Нолы лицом кверху, кожа на ощупь была холодна, как стакан со льдом. Другая