гордо вытянув длинную шею, поставила поднос на стол перед кроватью и мигом, без единого слова, скрылась за дверью.
«Спасибо, мааам» – подумала Аббигейл и тут же покраснела, как самый спелый арбуз.
Женщина, что скрылась за дверью, совсем не походила на ту, которой была до ухода отца. Раньше, она казалась Аббигейл мягкой, уступчивой и способной сгладить любую ссору. Позже, мать начало всё раздражать и она, будто высохла изнутри, уничтожив в себе всякие чувства. Неуклюжесть дочери донимала её больше всего. Маленькая девочка роняла любую еду на себя, встречала каждый дверной проем и острый угол. А от колких замечаний матери, ей и вовсе не удавалось взрастить такую же кошачью грацию.
– В кого же ты такая? – причитала женщина.
Девочка с криками убегала в свою комнату и сидела там часами, закрывшись тяжелыми шторами и ругая себя за то, что совсем не похожа на родителей.
Аббигейл отогнала мысли о детстве прочь и посмотрела на часы. Восемь часов утра, девушка опаздывала. Она мигом бросила корочки хлеба на тарелку и начала бегать от одного края комнаты в другой. Аббигейл собирала в кожаную обтёртую сумку тетради, ручки, книги, которые валялись просто на полу. Она быстро накидала что-то в смс, завязала волосы в высокий хвост, из которого выпадали пряди, неуклюже натянула серый растянутый свитер и последний раз взглянула на себя в зеркало. В отражении сначала мелькнула грусть, а затем Аббигейл скорчила страшную рожицу, высовывая язык.
Спотыкаясь о порог, она резко вывалилась из комнаты и прошла сквозь узкий коридор. На сей раз Аббигейл пыталась ступать тихо. Ей не хотелось, чтобы мама заметила её исчезновение. Но громкая половица посчитала иначе, издав предательский скрежет. Аббигейл растянула губы на всё лицо, опустив их уголки вниз, зажмурилась и выругалась про себя. В следующий миг, мать уже стояла на пороге кухни.
– Уже уходишь? Может поговорим? – неуверенно произнесла она, поправляя отдающие синевой темные волосы.
– Не о чем разговаривать. Я спешу, – ответила Аббигейл сухо и попыталась не смотреть матери в глаза. Она знала, что если сделает это, то обязательно расплачется.
С минуту женщина просто разглядывала свою дочь, а потом тихо прошептала:
– Зачем ты так со мной?
Снова минутная пауза.
Девушка прокрутила в своей голове все обиды на мать и рвавшиеся наружу слезы вдруг высохли, не успев выйти. На их месте остался лишь гнев и непонимание.
– Ты всю жизнь знала! И хотела исправить меня под себя! Но я не такая! И никогда не буду такой!! – Аббигейл закричала, что-то в её лице исказилось и следующие слова она будто выплюнула, а не произнесла. – Такой идеальной, как ты!
Губы матери слегка дрогнули, а с глаз упали две слезы, прокатившиеся кубарем по её гладким мраморным щекам.
– Но? Я никогда… Я не хотела… Я люблю те… – шептала она, глотая сухость во рту. Но не успела женщина еще что-либо сказать, как Аббигейл обернулась к ней спиной и зашагала