выбрали старосту, звеньевых, редколлегию стенной газеты. Вовку, ставшего членом редколлегии, назначили художником. Он должен был рисовать и оформлять стенные газеты. Это поручение ему нравилось, так как рисовать он любил и делал это с удовольствием. Нужно отметить, что все братья унаследовали от отца умение рисовать.
На левой стороне груди Вовка с гордостью носил значок в виде пятиконечной звездочки, в центре которой был размещён портрет маленького Володи Ульянова. Он очень трепетно относился к этому символу принадлежности его к юным ленинцам – октябрятам.
Но по-доброму завидовал он старшим братьям своим, которые уже были пионерами и мечтал о том дне, когда и ему повяжут алый пионерский галстук. И сможет он так же стоять на пионерской линейке и отдавать салют, и маршировать в едином строю под звуки горна и бой барабана. И во всём походить на Мальчиша Кибальчиша, любимого героя из одноимённой сказки Аркадия Гайдара. Быть таким же смелым и самоотверженным, без колебаний отдавшим свою жизнь за светлое будущее народа, так и не выдав проклятым буржуинам, даже под пытками, главную военную тайну. Идут пионеры, – Салют Мальчишу! Летят самолёты, – Привет Кибальчишу!
Командир ракетной дивизии полковник Буцевицкий был фигурой весьма колоритной. За глаза подчинённые называли его просто Буцем, но он был для них образцом для подражания и подлинным эталоном служения своему делу. Этаким отцом-командиром. Он со своим семейством проживал в соседнем от Нащокиных доме. Его сын Владимир, которого прозывали уменьшительно Буциком, учился в одном классе с Витькой. Он был таким же представителем уличной братии, как все его сверстники и друзья. Так же, как и другие стрелял из рогатки по бутылкам и лампочкам, принимал участие в уличных потасовках и разборках и мало чем отличался от прочих пацанов. Дома же был примерным сыном. Хорошо учился, вовремя делал домашние задания, лепил из пластилина солдатиков различных родов войск и эпох. Воспроизводил на листах фанеры целые исторические баталии, коллекционировал марки и монеты.
Братья Нащокины часто бывали у них дома и наблюдали Буца-старшего в домашней обстановке. В спортивных шароварах и майке, с выпирающим из-под неё огромным, в полном смысле этого слова, животом. Он шлёпал в домашних тапочках по всей квартире и рёбрами ладоней энергично стучал по нему, пытаясь укрепить пресс. Также у него ещё со времён войны была вставная челюсть, благодаря чему он говорил, немного пришепётывая и чуть заметно присвистывая в шипящих окончаниях. Как бывший фронтовик он очень гордился наградами и званиями соединения, которым командовал. И воспитывал такие же чувства у своих подчинённых. На общих разводах дивизии, носившей название Берлинской, которые проходили регулярно по понедельникам, он зычным голосом по высшему разряду приветствовал своих подчинённых:
– Ждравштвуйтсе, товарищси гварде-ейчтсы! – если ответ звучал