и бесконечные молитвы. Ее уже тошнило от церкви и религии. Она верила в существование Бога, но религию ненавидела всеми фибрами души, особенно ту ее часть, которая касалась колдовства.
Еда, хоть и скверная, все же придала ей сил. Мирослава погрузилась в легкий транс. Где-то глубоко под тюрьмой тянулся слабый энергетический поток, и волшебница месяцами пыталась к нему добраться. В былые времена она бы даже не заметила препятствия, но сейчас у нее едва хватало сил, чтобы подняться на ноги, не то, что пробить километр мертвой почвы.
Загремели засовы на двери, Мирослава вздрогнула и вышла из транса. На пороге стояло двое стражников: тюрьма еще помнила те дни, когда у нее было полно силы на побег. Один из стражников подошел к ней, надел на руки кандалы и только после этого отстегнул ее от цепи у стены.
– Вставай! – негромко, но властно приказал он.
Мирослава попыталась подняться, но ноги ее совсем не слушались. Стражник выругался, схватил ее за локоть и резко дернул вверх.
Пошатываясь, она побрела между стражниками, безучастно глядя перед собой. Ей было уже все равно. В холодной пыточной как всегда было темно. Одетый во все черное магистр неподвижно восседал в кресле, лампа отбрасывала жуткие тени на его благородном бледном лице.
– Присаживайтесь, Элис, – галантно пригласил он.
Стражники бросили Мирослава на деревянный стул. Она откинула голову на спинку и тоскливо взглянула на своего мучителя.
– Сегодня я привел с собой доктора, – продолжил магистр. – Этот доктор осмотрит вас и постарается выяснить, какие чары вы на себя наложили. Нам всем тут очень интересно, почему мы постарели на двадцать лет, а вы, несмотря на то, что живете здесь, выглядите так же молодо, как и в день нашей первой встречи.
Мирослава прикрыла глаза и в уже, наверное, тысячный раз прокляла тот день, когда решила отправиться в Европу.
– Молчите… Может, сами расскажете? – магистр наклонился к ней, в нос ударил тонкий аромат его парфюма, смешанный с запахом пота.
– Мне нечего сказать, как и двадцать лет назад, магистр, – хриплым шепотом ответила она.
– Доктор, приступайте.
Мирослава не хотела этого видеть. Закрыла глаза, абстрагировалась – свое тело она чувствовала, как чужое. Ледяные влажные руки цепко ощупывали ее, изредка доктор делал небольшие надрезы или колол иголкой.
– Я посмотрел все, что мне было нужно. Проведу нужные опыты и попытаюсь выяснить причину ее бессмертия. Однако вполне возможно мне понадобится вскрыть ее, – выдал свой вердикт он.
– Она должна быть живой при этом? – равнодушно поинтересовался магистр.
– Безусловно! И желательно в сознании! – горячо воскликнул доктор.
Мирослава сжала кулаки.
– Я подумаю над этим, доктор. Стража! Увести ее!
Стражники взяли ее под руки и потащили назад в камеру. Мирослава брела по коридору, а в голове крутилась лишь одна мысль: «Бежать! Бежать любой ценой! Лучше уж смерть от меча, чем быть заживо вскрытой!!!».
Принесли