в очередной раз проснулась.
Эв моментально тоже засвистела в свисток – селяне от мала до велика носили такие на шее – а потом схватила нас с Эм и потащила в погреб. Мы хорошо знали, что нужно делать – за восемь лет, что я прожила с родителями, те вдолбили в наши головы, как нужно себя вести, если услышишь сигнал. И не важно, где ты будешь – в поле, в лесу или дома.
Мы просидели в погребе несколько часов, ощущая, как вибрирует земля вокруг нас. Сверху доносились странные, жуткие звуки, напоминающие крики смертельно раненных зверей. А потом все стихло.
Тишина была такой долгой и полной, что Эв решила – пора выходить. На самом деле это было прямым нарушением родительского наказа, но мы ведь были детьми… Эм капризничала, не желая больше сидеть в холодном погребе, мы все хотели горячей еды, а над нами было тихо.
Поначалу, выбравшись наружу, мы даже не поняли, куда попали. Вокруг оказалось темно хоть глаз выколи, только кружились повсюду маленькие огненные светлячки – знак, что охранители здесь и выполняют свой долг.
А потом я увидела…
В темноте, в нескольких метрах от нас, что-то мерцало. Это что-то напоминало огромную змею. Чешуйки на ее теле мягко переливались, мигая, и это было бы красиво, если бы не было настолько жутко.
– Назад! – прошептала Эв, сжимая в объятиях Эм. – Энни, возвращаемся! Скорее!
Прошло много лет, а я до сих пор иногда просыпаюсь от тех слов сестры, сказанных свистящим шепотом, полным дикого страха. Так уж получилось, что больше ничего сказать Эв просто не успела.
Змея сделала рывок к нам, подбираясь ближе, подняла над землей большую голову, открыла огромный рот, в котором сверкнули три ряда ровных острых клыков, и извергла огонь, превратив сестер в горстку пепла за несколько секунд.
Мне повезло – я стояла чуть в стороне, и огнем меня почти не задело. Стало только очень жарко. И больно где-то в груди. Так больно бывает, когда хочешь заплакать, но что-то мешает, перекрывая дыхание.
– Ложись на землю! – крикнули вдруг позади меня, и что-то такое было в этом голосе, что я моментально послушалась – рухнула на пепелище. Все, что осталось от нашего дома, как я позже выяснила, – лишь пепел. Вот почему мы с сестрами совсем ничего не узнали, когда выбрались на поверхность.
Змея заревела. Я узнала этот рев – мы слышали такой, пока сидели в погребе. Мимо промелькнула какая-то тень, а прямо надо мной появился сверкающий купол, похожий на мыльный пузырь. Змея вновь извергла огонь, купол засветился сильнее, волосы на моей голове встали дыбом, но защита выдержала. Правда, защищала она лишь от жара, но не от ужасного запаха и не от пепла, забившего мне нос и попавшего в глаза.
Когда я проморгалась, то увидела, что змей прибавилось, – теперь вокруг купола ползали целых три твари, пытаясь дотянуться то огнем, то зубами до человека в плаще охранителя, который двигался так стремительно, что я даже не могла его рассмотреть.
Одной змее он отрубил голову длинным огненным клинком, другую проткнул насквозь, а третья…