вся эта шваль, вроде Попкова, проходит именно по его ведомству.
– Ну, что, директор? Пора рассчитаться за старое! – Довольная гримаса исказила обезьяноподобное лицо Попкова. – Я ждал этого момента столько лет!
Лапа громилы нырнула в карман куртки и в свете ночных фонарей тускло блеснула сталь ножа.
– Ну, извини, директор! – Глумливо протянул амбал. – Ствола нет. Да и ненадежны они, если ты помнишь. Но, есть вот этот нож. Я думаю, ты не будешь иметь ничего против простой, обычной, стали.
Инстинктивно, Модест Степанович сделал шаг назад. Спиной оттеснил супругу.
Но, отступать назад бесконечно бывший директор тоже не смог бы. Имбицилы за спиной зашевелились и придвинулись вплотную.
– Эй, красавчик! – Голос, прозвучавший из арки был горомкий и басовитый.
Амбал Попков инстинктивно повернулся на голос.
Парни из компании Попкова, да и сам Модест Степанович с супругой, тоже посмотрели в ту сторону, откуда раздался голос.
У арки, в свете фонарей отчетливо была видна фигура мужчины. Он не производил впечатления качка, не обладал габаритами амбала Константина Попкова, и, даже не тянул на весовую категорию дружков Попкова. Обычный мужик. Довольно молодой, Статный. Но, особых мускулов, какими любил играть горилла Попков на публику, под его длиннополым, не по сезону, до самых ботинок, серым пальто, не угадывалось.
– Ну, и че за чудо, тут, нарисовалось?
Рассмотрев наглеца, посмевшего перебить Косте его долгожданное мероприятие – сладкую месть, которой он жил все эти годы и на которой буквально зациклилось все, что было под черепной, со скошенным лбом, коробкой, Попков осклабился. Ухмыльнулся.
– Похоже, что директор, и его супруженица, будут этой ночью не единственные, кто останется лежать в собственной луже крови, на грязном, пыльном, сплошь в окурках, асфальте этой улицы.
– Пацаны, покараульте, что б ни убегли! – Скомандовал Попков. Потом с кривой ухмылкой добавил. – Этих кабанов я сам резать буду! Скоро нам пить за упокой этих грешных душ.
Парни за спинами хохотнули. Еще, наверное, представили, как разливают по стаканам водку, или, что тоже не плохо, дешевую плодово-ягодную «бормотуху».
Медленно и вразвалочку Костик пошел по направлению к арке. Было слышно, как он сказал, пробасил угрожающе:
– Ну и кто, тут, у нас, такой борзый? Кому жить надоело?
Ножик он засунул обратно в карман. – Не-а! Сейчас нож только мешать будет. А этого хлипака Костик вобьет в асфальт одним ударом. Ну, а потом, можно и ножичком! Что бы этот козел ни мучился.
– Я, ж, Костик, гуманный! – Глумливая, кривая ухмылка вспорола, искорежила небритую щеку амбала. – Ну, а этот сам виноват. Сам напросился!
Попков остановился напротив парня, на расстоянии вытянутой руки, примерно, что бы с подшагом, нанести резкий и неожиданный удар в голову.
С полминуты стоял, рассматривал противника, прикидывал в уме – Хорошее пальто! Пригодится. Ему, явно не подойдет. Пацаны примеряют. Ну, или толкануть можно. Тут, главное, сильно