их не было? Этих знаний», – размышлял Зафс.
Но тогда откуда память?
Если брать слова отца на веру, в первые три месяца жизни сына он загрузил в мозг ребенка более чем десяток полных курсов университетского образования: историю, обществоведение, лингвистику, философию, биологию, механику, несколько военных дисциплин, астронавигацию и выборочный курс лекций по прочим тематикам. Неокрепший, едва осваивающий первые шаги младенец мог бы соперничать в науках с лучшими умами изученных галактик.
Мозг Зафса стал совершенным. Как остро отточенное орудие, он вскрывал любые тайны и презирал запреты. В трехлетнем возрасте малыш набрал на пульте общественного коммуникатора трансгалактического лайнера секретный код полицейской операции и вызвал такой переполох, что семью Варнаа едва не сняли с рейса и не подвергли аресту. Только многочисленные свидетельства попутчиков – пассажирам показалось, что малыш просто «балуется» с кнопочками, – смогли подтвердить непричастность взрослых к шалостям ребенка.
– Восьмизначный набор цифр и выверенные интервалы! – рычал начальник службы безопасности лайнера. – И вы уверяете, что это – случайность?! С точностью в микросекунду интервалов?!
Отец что-то лепетал в свое оправдание. В тот день состояние Зафса можно было определить как «пограничное». Между ребенком и проснувшимся интеллектом зрелого ученого. Точнее сказать так – интеллект проснулся и пошутил, так как оставался еще слишком ребенком.
И это состояние было самым опасным для Зафса. Всю свою девятнадцатилетнюю жизнь он мог разделить на фазы: дремлющий мозг и мозг активный, Зафс – обычный человек и Зафс – сверхразум.
– Зачем ты сделал из меня подопытное существо?! – очнувшись от очередной «спячки», бушевал он, будучи подростком. – Открой мои способности общественности! Я устал скрываться, устал смотреть на сверстников и прятать взгляд! – И бросал с упреком: – Ты лишил меня детства, так не лишай хотя бы будущего.
Отец не отвечал. Он запирался в своей лаборатории и составлял новую схему приема повышенной дозы медикаментов, подавляющих мозговую деятельность. Протягивал тубу с изготовленным препаратом сыну и говорил:
– Прости меня, но это необходимо. Когда-нибудь ты все поймешь и скажешь мне спасибо.
Зафс не хотел понимать, он действительно устал скрывать свои способности и чувствовать себя изгоем. Он не ходил в школу, как нормальные дети, в разговорах со сверстниками ему приходилось контролировать каждое слово…
Впрочем, так бывало не всегда. В момент «мозговой спячки» Зафс почти не отличался от обычных детей, а в момент «пробуждения» они становились ему неинтересны.
Но как хотелось иногда стать обычным! Не прятать усмешку от первозданной, восхитительной глупости собеседника, не притворяться заинтересованным, а быть им! Стоять со всеми наравне и – слушать. Обсуждая нелепые теории и легкомысленные задачки, вспоминать пройденный в школе материал и бояться плохих результатов