сказки.
«Нет, князь Нижегородский, – отвечали несколько голосов, – мы не нищие и не милостыни просим, но княжеской милости!»
– Помилуй, государь! – воскликнул старший из вятчан, – будь нашим спасителем – смилуйся над нами!
«Но зачем же вы здесь встречаете меня? Зачем не пришли в мой дворец?»
– Высоко крыльцо твоего княжеского дворца, и бояре твои стоят настороже. Боярин Румянец уже третий день гонит нас от твоего двора.
«Боярин! что такое они говорят?» – небрежно спросил князь у Румянца.
– Все последние дни ты был занят важными делами, и то ли время – слушать их жалобы! Они то и дело рагозятся!
«Всегда время князю пособить своим подданным и везде место спасти! – сказал старший вятчанин. – Государь князь великий! помилуй!»
– Ну, да теперь уж не время и здесь не место суда – после, – сказал князь и хотел ехать. – Допустите их ко мне, – примолвил князь, обращаясь к вельможам, за ним ехавшим.
«Нет, князь, мы не сойдем с места. Спаси и помилуй! Жены, дети наши гибнут – защити и спаси нас!»
Князь помолчал с минуту. Глубокое молчание было вокруг него.
– Говорите: чего хотите вы от меня? – сказал он, нахмурив брови.
Все вятчане поднялись на ноги. Старший из них подступил ближе и начал говорить:
«Ведомо тебе, государь, что жили мы в Вятке нашей тихо и мирно. Но теперь прошло прежнее время. С тех пор, как на Волге появились суда татарские, не стало нам покоя. Уже несколько раз приближались татары к пределам хлыновским[12]. Мы откупались деньгами, отражали силою, а теперь нет нам спасения! Хан Тохтамыш грозит нам огнем и мечом. Его воинство уже давно сбирается на Волге и готовит суда. Мурза Беркут[13] идет повоевать Вятку. Государь! спаси нас!»
– Я не могу ни спасать, ни оборонять вас, – отвечал князь, – вы не мои!
«Мы люди и христиане! Мы отдадим тебе Вятку со всеми городами – пошли защитить нас!»
– Не могу защитить вас и не стану ссориться с ханом, моим владыкою! Он решает судьбу вашу, и да будет вам, что он судил!
– Они сами разгневали великого хана, – закричал Румянец, – сами грабили его суда, убивали посланцев, крамольничали, ссорились, не платили дани!
«Платили, боярин, платили, но нет у нас более, чем платить. Князь и бояре! перемените гнев на милость! Куда нам деваться, если вы откажете? Кровь христианская не даст покоя вашей совести!»
– Старик! Не тебе учить меня – иди с Богом! Я не могу пособить вам!
«Заклинаю тебя святым храмом Божиим, куда едешь ты, князь Нижегородский! Нам остается броситься в воду, погубить души свои! Бог велит русским князьям защищать родные области и взыщет на тебе попущение!»
– Видишь ли, государь, – сказал Румянец, – буйство лапотников? Так-то они поговаривают всегда!
«Кровь наша говорит, боярин! Князь! если ты отринешь нас, тебя отринет Бог от престола своего! Спаси христиан!»
– Замолчи, старый буян! – вскричал князь и повернул коня в сторону.
«Итак, нет нам надежды