этой странной женитьбой все его политические замыслы, и я опасаюсь, что красота Мелисанды не извинит в его глазах, в его мудрых глазах, мое безумие. Если, однако, он согласится принять ее, как принял бы свою дочь, – на третий день по получении этого письма зажги вечером свет на башне, обращенной к морю. Я увижу его с палубы нашего корабля. А если света не будет, я проеду дальше и не возвращусь никогда…» Что вы скажете на это?
Аркель. Я не скажу ничего. Он сделал то, что, вероятно, должен был сделать. Я очень стар, а между тем ни разу еще мне не было хоть на миг все ясно в моей собственной душе. Как же вы хотите, чтобы я судил поступки других? Я недалек от могилы и не умею быть судьей над самим собой… Судьи всегда ошибаются, когда не закрывают глаз, чтобы простить или чтобы глубже заглянуть в себя самих. Поступок Голо кажется нам странным – вот и все. Он достиг зрелых лет и берет в жены, как мальчик, незнакомую девушку, которую повстречал у источника… Это кажется нам странным, потому что все мы всегда видим только оборотную сторону судьбы… даже своей собственной судьбы… Голо до сих пор всегда слушался моих советов. Я думал о его счастии, посылая его просить руки принцессы Урсулы… Ему нельзя было оставаться одиноким, после смерти своей жены он тосковал в одиночестве. Кроме того, этот брак должен был положить конец долгой войне и давней ненависти… Он не пожелал его. Да будет так, как он пожелал! Я никогда не шел наперекор судьбе, и он лучше меня знает свое будущее. Быть может, ненужных событий не бывает никогда…
Женевьева. Он всегда был так благоразумен, так решителен и так непоколебим… Будь это Пелеас, я бы поняла. Но он, Голо… в его годы… Кого он введет к нам?.. Неизвестную, найденную на большой дороге… Со смерти своей жены он жил только для сына, маленького Иньольда, и если собирался жениться вторично, то лишь по вашему желанию… А теперь… девушка из лесу… Он все позабыл… Что мы будем делать?..
Входит Пелеас.
Аркель. Кто это вошел?
Женевьева. Это Пелеас. Он плакал.
Аркель. Это ты, Пелеас?.. Подойди поближе к свету…
Пелеас. Дедушка, я получил вместе с письмом от брата другое письмо – от моего друга Марцелла… Марцелл умирает и зовет меня. Ему хочется повидаться со мной перед смертью…
Аркель. Тебе хотелось бы уехать до возвращения брата?.. Твой друг, может быть, болен не так опасно, как это ему кажется…
Пелеас. Его письмо так печально, что смерть видна между строк… Он говорит, что точно знает день, когда придет конец… Он говорит, что я могу, если захочу, поспеть раньше, но что, во всяком случае, времени терять нельзя. Путь очень длинен, и, если я буду ждать возвращения брата, быть может, уже будет поздно…
Аркель. Все-таки придется немного подождать… Мы не знаем, что готовит нам это возвращение. А кроме того, здесь, над нами, твой отец, который болен, может быть, опаснее, нежели твой друг… Можешь ли ты колебаться в выборе между отцом и другом?.. (Уходит.)
Женевьева. С сегодняшнего вечера зажигай свет, Пелеас.
Женевьева и Пелеас расходятся в разные стороны.
Картина четвертая
Перед