скаля клыки на врагов. Амбразуры для стрельбы по бортам были прикрыты круглыми железными заслонками, стилизованными под окрашенные разноцветными секторами щиты. Неожиданно вспыхнул свет и снова навалилось, приходя неизвестно откуда, словно знал всю жизнь, и Миха покачнулся, устояв на ногах только из страха к воде, а рана в плече отозвалась болью, уже знакомой и родной.
Драккары. Змеи моря, вот как назывались корабли северян. Дом-ладья. Подземник обернулся, чувствуя на себе настороженные взгляды Рёрика и Орма. Откуда же он это знает? Со школы? Ярл нахмурился.
Остальные викинги выгружали из корабля привезенное добро и оружие, шутили, бросались острыми фразочками. Водитель Серега был отцеплен от бывшего командира и загнан обратно в трюм, таскать самые тяжелые мешки с зерном. Глухо гудели бревна под ногами ходивших в корабль за грузом, вода лениво плескалась у массивных опор. Юрик, всей позой выражая покорность и смирение перед судьбой, терпеливо пережидал осмотр, какой, словно лошади, учинил ему чернобородый Атли. Неожиданно на левое плечо кузнеца опустилась узкая ладонь.
– А ты, трэль, чего это не в ошейнике?! Забыл, куда попал? Так я исправлю, клянусь кишками Лунного Пса, – высокий голос словно ломался на каждой фразе, улыбка, самая дружелюбная, не покидала тонких губ. – Эй, Рёрик, мне заставить дверга работать?
– Подожди, Харальд, – широкими шагами ярл подошел, кладя свою руку поверх ладони высокого северянина, – это отдельный разговор. Пусть постоит в стороне коротышка, после объясню, а нужны если трэли, так в борг сбегай.
И Миха, непослушными губами успевший поблагодарить ярла, невольно проследил его небрежный машинальный жест. Взглянул и замер. Мимо худого воина, что носил меч и не носил украшений, мимо деревянной дороги, уходившей к берегу. И захотелось хлопнуть себя по лбу, проклиная, что сразу же в урагане впечатлений не заметил такого, а потом упасть на мокрые бревна, закрывая голову в суеверном и всеохватывающем ужасе.
Крепость стояла на берегу, железными башнями словно нависая над самой водой, вцепившись в пологий широкий холм казематами, стенами и ответвлениями сооружений. Совершенно неправильной геометрической формы, без единого намека на общую идею строительства, будто бы сложенная и сваренная несколькими бригадами рабочих в совершенно различные годы. Переплетения корней-построек, врывшихся в холм, затем единый ствол, сотканный из нескольких жмущихся друг к другу практически в упор башен, и ветвистая, нависающая над всем этим крона из башенок поменьше, мостков и уходящих в стороны переходов. Вся из железа, лишь фундамент основной цитадели каменный и грубый, серая, тускло посверкивающая на солнце и красующаяся следами ржи на огромных боках.
Складывалось ощущение, что возвели сначала саму цитадель – башню метров двадцати, а после – то в эту сторону, то в ту побежали от нее пристройки – казематы,