быть настоящим именем?
Хармони и Бро переглянулись. У них есть такая манера – они особым образом переглядываются и могут так разговаривать. Сейчас как раз такой случай.
– Я первая начала, – ответила Хармони. – А потом пошло-поехало.
– Мне это нравится, – кивнул Бро. – И это гораздо приятнее, чем…
– Чем что? – подбодрил его Лемэр.
Бро потупился:
– Чем Ринго.
– Тебя по-настоящему зовут Ринго? – Лемэр рассмеялся одним из тех мерзких смехов, которые я предпочёл бы не слышать. Я подошёл вплотную к нему, к самой лодыжке. – Ваши родители назвали вас Хармони и Ринго?
Дети молчали.
– А, понял! – не унимался Лемэр. – Одному из вас имя придумала мать, а второму – отец. Или это было ещё какое-то глупое соглашение такого рода. Так?
– Не знаю насчёт идиотскости, – ответила Хармони, – но это было как-то так. А вас как звать полностью?
Лемэр посмотрел вниз, на огромную закорючку своего носа.
– Для вас я господин Лемэр. – С этими словами он выпрямился. – Веди дальше, Бро.
Мы шли вверх через лес, росший на склоне горы Мисти, поднимаясь всё выше и выше. Выдыхаемый нами воздух теперь белым дымком струился по воздуху. Иногда эти струйки, поднимаясь вверх, сливались над нашими головами. В жизни есть всякие интересности: только не надо меня спрашивать, какой в них смысл. Тропа здесь была узкой и каменистой и вела сначала в одну сторону, а потом – в другую. Где-то рядом текла вода – я ощущал её запах и слышал журчание. Ещё я чувствовал запах белки, лисы и медведя, причём запах медведя был довольно свежим. Это сюрприз. У меня есть некоторый опыт в смысле медведей, и весь – отрицательный. Ещё мой нос уловил запах… Это арахисовое масло? Точно, оно. Я сбегал на запах, и это увело меня с нашей тропы к небольшой полянке с несколькими почерневшими камнями посередине. Здесь жгли костёр. Возможно, только сегодня, ближе к утру. Я обнюхал его и под обугленным поленом нашёл остаток сэндвича. Настоящего – фирменного! Очень мило со стороны незнакомца. Я поспешил назад, к нашей небольшой команде.
– Артур! – воскликнула Хармони. – Что это у тебя во рту?
У меня? Во рту? Нет, ничего. Ну, или почти ничего. А теперь – чавк-чавк – уже совсем ничего. Точно вам говорю.
Хармони пристально на меня поглядела:
– Веди себя хорошо.
Я засеменил рядом с ней, ведя себя так хорошо, как только возможно – как звезда собачьей школы. Я бывал в школе для собак – и даже неоднократно, – и я там реально выделялся из общей массы. Так тренер сказал маме, когда она пришла за мной последний раз. Может, я скоро вернусь туда? Я надеюсь на это, хоть и помню, как потряс маму выставленный ей счёт. А деньги для нас сейчас – довольно большая проблема. Бедная мама. Я мысленно несколько раз произнёс: «Снег-снег-снег». И – вы не поверите! – сквозь голые ветви сверху упала большая пушистая снежинка, а за ней – ещё одна. Я был потрясён. Пожалуй, это – самый важный момент в моей жизни. Чтобы проверить свои новые способности, я немного сменил направление мысли и стал думать о мясе. «Мясо-мясо-мясо!» Но с неба не упало ни кусочка