больше не думать».
– Оленька! – обрадовалась мать. – Приехала! Раздевайся скорее да садись обедать. Все горячее.
– Как отдохнула? По своей работе не соскучилась? – Дмитрий Иванович – Олин отец – ревниво следил за ее успехами. – Новые идеи не появились?
– Соскучилась, конечно. И идеи появились. Мне никто не звонил?
– Утром шеф звонил. Просил, как только приедешь, связаться с ним.
Что там приключилось? Оля взяла трубку.
– Борис Матвеевич, добрый день! Это Туржанская. Вы просили позвонить.
– Олюшка! – услышала она обрадованный голос шефа. – С приездом! Как отдохнула?
– Спасибо, хорошо. Я нужна?
– Тут, понимаешь, проблема небольшая появилась. ВАК теперь требует, чтобы в диссертациях непременно было показано прикладное значение работы. Где ее можно применить. Дикость, конечно, но ничего не поделаешь. Надо обсудить.
Прикладное значение! «Кому нужны твои уравнения?» – спросил он. Как она ему ответила: «Я не прикладник». Серго, как я хочу к тебе!
Что ж, придется стать прикладником. Ничего, она справится.
– Когда подойти? – спросила Оля. – Я хоть сейчас.
– Нет, сейчас уже поздно. Приходи завтра к одиннадцати.
– Могу и пораньше.
– Раньше не надо – у меня лекция. Да, вот еще что. Я уезжаю на конференцию на две недели. Прочтешь за меня лекции?
– Конечно. Езжайте, не беспокойтесь.
Вообще-то аспиранты не имели права читать лекции – им дозволялось проводить только лабораторные и практические занятия. Но член-корреспондент Академии наук Борис Матвеевич Воронов, называвший Олю не иначе, как «самая светлая голова в институте», добился для нее такого права в порядке исключения.
– Я требую собрать комиссию! – шумел он. – Или ученый совет! Я до министра дойду! Эта девушка готовый лектор. Получше некоторых наших доцентов.
Ректор решил с ним не связываться – все-таки член-корреспондент – и разрешил.
Оля очень добросовестно готовилась к лекциям – составляла подробный план, обдумывала, как получше объяснить трудные места, чтобы всем студентам было понятно, даже самым слабым.
Шеф, посетив пару раз ее лекции, махнул рукой и перестал ими интересоваться.
– Она им все как по полочкам раскладывает, – заметил он коллегам. – Даже я так не могу.
Однажды к ней на лекцию явился сам ректор. Неизвестно, что он сказал, но после его посещения даже самые непримиримые ее недруги замолчали. Оле был дан зеленый свет.
И студенты ее любили. Они быстро привыкли, что эта тоненькая девушка, внешне ничем не отличимая от них самих, часто заменяет на лекциях самого БМВ – так они прозвали Воронова. Она не считала за труд объяснить несколько раз непонятные места, помогала решать задачи. К ней можно было обратиться перед экзаменом – она охотно консультировала всех без исключения.
Работа над диссертацией стала для Оли спасением. Она ушла в нее с головой.
– Отдохнула бы, – вздыхала мать, – сходила