времен царицы Тамары, до вхождения региона в состав России грузины не имели режима наибольшего благоприятствования в этой местности.
Абхазский округ имел отдельное управление, а вот Южная Осетия, Карс, Ардаган и Батум были переподчинены губернаторам Тбилиси и Кутаиси. За эти приобретения, которыми вовсю пользовалась грузинская знать, платили жизнями российские солдаты и офицеры: свыше 30 тыс. пали в боях с персами, турками, горцами в течение XIX столетия на Кавказе, около 100 тыс. умерли от болезней. Но кто сегодня вспоминает об этом в Тбилиси?
В 1917 году империя рухнула. Сепаратистская партия в Тбилиси, назвавшая себя социал-демократами, провозгласила независимость. Очень скоро ей пришлось столкнуться с вторжением турок, резонно посчитавших, что прежние области Османской империи в условиях падения Российского государства должны вернуться к старому хозяину. Тбилисские сепаратисты обратились к кайзеру, и тот прислал в июне 1918 года сюда 5000 немецких солдат. Немецкие рабочие в серой униформе с нескрываемым интересом отнеслись к пляжам и мандариновым деревьям. Немецкое правительство оценило возможность получить в эксплуатацию Чиатурские марганцевые рудники на 30 лет, порт Поти – на 60 лет, железную дорогу Шорапан – Чиатура – Сачхере – на 40 лет. С мая по сентябрь 1918 года немцы вывезли из «независимой» страны на 30 млн марок меди, табака, хлеба, чая, фруктов, вина и другой продукции, в том числе 31 тонну марганца, 360 тонн шерсти, 40 350 штук овечьих шкур.
Затем Германия вышла из игры, и ее сменили британцы, занявшие Батум и объявившие его порто-франко наподобие Черноморска из «12 стульев». Пока тбилисское правительство продавало страну желающим, осетины и абхазы ввели в повестку дня вопрос о независимости. Они не были поняты свободолюбивыми грузинскими социал-демократами. Начальник грузинского отряда поручик Купуния, бывший пристав города Поти, избил целый сход в абхазском селении Ацы: заставил всех собравшихся лечь на землю под пулеметным огнем и прошелся затем по их спинам, нанося удары шашкой плашмя; после чего приказал участникам схода сбиться в кучу и верхом во весь карьер врезался в толпу, нанося побои кнутом. Представитель тбилисского правительства Валико Джугели тем временем заносил в дневник путевые заметки из Осетии:
«Теперь ночь. Всюду видны огни. Это горят дома повстанцев. Но я уже привык и смотрю на это почти спокойно… Всюду вокруг нас горят осетинские деревни… В интересах борющегося рабочего класса, в интересах грядущего социализма мы будем жестоки. Да, будем. Я со спокойной душой и чистой совестью смотрю на пепелище и клубы дыма… Я совершенно спокоен. Да, спокоен… Теперь всюду огни. Горят и горят. Зловещие огни. Какая-то страшная, жестокая и феерическая красота. И, озираясь на эти ночные, яркие огни, один старый товарищ печально сказал мне: «Я начинаю понимать Нерона и великий пожар Рима».
B 1920 году, когда против Южной Осетии, провозгласившей советскую власть, Грузия двинула всю регулярную армию, южные осетины были изгнаны из своих