отделались бы – за работорговлю полагалась петля. А уж за тот груз, что трясся сейчас в четырех кибитках, – и подавно. Тут не только петлей пахнет, но еще и пытками…
Впрочем, забивать неприятными мыслями головы Черепваты не любили: к чему размышлять о грустном? В настоящий момент их гораздо больше волновал прикладной вопрос: по какой дороге ехать?
– На этой неделе патрулями Ахдарчамнава Щуп командует, а он ужас как любит на уток охотиться, – припомнил Одноглазый.
– А в лес заходить боится, – кивнул Безухий. – Что-то у него с Девятью Дятлами не то вышло.
– Не у него, а у евойного папаши.
– Точно тебе говорю – у него. По молодости он в этом лесу половину свиты угробил, на трехглавую наткнувшись.
– Это когда за нами погнался?
– Если бы он знал, за кем гнался, мы бы с тобой сейчас не бизнес обсуждали, а на деревьях покачивались, как маятники какие-нить.
– Не сейчас, а десять лет назад.
– Все равно как маятники.
– Это точно.
Безухий почесал в затылке.
– Ладно, патрули, стало быть, по болоту шастают, а с Чудью что делать будем? Где ее больше?
– Попробуем узнать.
Предсказать перемещения дикой Чуди, что шастала по лесам с самого катаклизма, не могли даже лучшие гадатели на свежевынутых потрохах, но братья свято верили в магические кости, за которые когда-то отвалили бродячему магу небольшое состояние, и прибегали к их помощи во всех затруднительных случаях.
Одноглазый извлек из мешочка два разноцветных кубика и потряс их в кулаке.
– Красный – болото, белый – лес.
– Бросай! – нетерпеливо велел Безухий.
Кости упали на утоптанную землю, и работорговцы наклонились, жадно изучая получившуюся комбинацию.
– Четыре к шести.
– Значит, лес.
Полной гарантии зачарованные кубики не давали, ошибки у них случались, но лучшего советчика у Черепватов не было.
Братья вскочили на лошадей, и Одноглазый махнул рукой дожидавшимся приказа спутникам:
– Давай к Девяти Дятлам!
Сны бывают разными. Интересными или не очень, хорошими или страшными, запоминающимися или мимолетными, пустыми или наполненными смыслом. Иногда – очевидным смыслом, иногда – скрытым, который расшифровать можно лишь с помощью опытных толкователей, знающих, почему рождаются во тьме ночной те или иные образы, и способных собрать их в законченные послания.
Сны играют с нами. Бесплотным туманом окутывают нас в часы забвения и часто уносят далеко прочь. Или в другие страны, или в другие миры, или в далекое прошлое, когда все вокруг было наполнено беззаботным весельем. И вот эти, последние, сны, в расшифровке толкователей не нуждались – для этого они были слишком хороши.
Добрые, нежные, очень теплые и очень мягкие, эти сны приходили крайне редко, наверное, как все доброе, нежное, очень теплое и очень мягкое в нашей суровой жизни. Однако приходили и словно говорили: все не так