то, чего не осмеливался сделать до него ни один лесной тролль: он сошел с тропы. Длинные стебли трав хлестали по ногам, пока большими скачками он несся к корзине.
– Десять, одиннадцать, двенадцать! – торжествующе завопил он, забрасывая мяч в корзину. – Пузырь забит! – крикнул он и счастливо огляделся. – Я заработал двадцать четыре очка! Я забил пузырь! – Он замолчал. Лесные тролли из обеих команд гневно смотрели на него. Никаких восторженных возгласов. Никаких аплодисментов.
– Ты сошел с тропы! – ахнув, выкрикнул один из троллей.
– Никому нельзя сходить с тропы! – ужаснулся другой.
– Но… но… – заикался Прутик. – В правилах ничего не сказано…
Тролли не слушали его. Они, конечно, знали, что правила молчат об этом. Но зачем нужен такой пункт? Ни в игре в пузырь, ни в других случаях тролли никогда не сходили с тропы. Это было главное правило их жизни. Неписаный закон их жизни. Золотое правило, о котором не надо было и говорить. Так же бессмысленно было бы издать закон, обязывающий их дышать!
И вдруг, как по сигналу, все игроки навалились на Прутика. Настоящая куча-мала!
– Ты долговязый придурок! – кричали они, колотя и пиная мальчика. – Ты ненормальный длинноногий ублюдок!
Внезапно Прутик почувствовал острую боль в руке. Ее как огнем обожгло: он поднял глаза и увидел, что тролли, вцепившись ему в руку, выворачивают ее своими железными лапищами.
– Хрипун… – прошептал Прутик.
Дровосеки и хворостовязы были соседями. Хрипун был всего на неделю старше его, и они росли вместе. Прутик считал его своим другом. Хрипун ухмыльнулся, ущипнул его и, зажав нежную кожу своими грубыми пальцами, стал крутить ее. Прутик закусил губу, чтобы не заплакать. Не из-за боли – боль он умел переносить, – ему стало обидно, что даже Хрипун теперь против него.
Прутик побрел домой. Он был избит, весь в кровоподтеках и синяках, но даже не это угнетало его: ему было обидно, что он потерял единственного друга. Он не такой, как все.
Теперь вдобавок он остался один.
– Особенный, – сказал Прутик, фыркнув.
– Да, – подтвердила Спельда. – Даже небесные пираты признали этот факт, когда увидели тебя, – добавила она тихим голосом. – Вот почему твой отец… – Голос у нее дрогнул. – Вот почему мы… Вот почему ты должен уйти из дома.
Прутик окаменел. «Уйти из дома? Что она такое говорит?» Он обернулся и пристально поглядел на мать. Она плакала.
– Я не понял, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я ушел из дома?
– Я-то, конечно, не хочу, – зарыдала она. – Но меньше чем через неделю тебе исполнится тринадцать. Ты уже взрослый. И что ты будешь делать среди нас? Ты не можешь валить лес, как твой отец. Ты для этого не годишься. А где ты будешь жить? Наша хижина и так слишком мала. И теперь, когда воздушные пираты заметили тебя…
Прутик все туже накручивал прядь своих волос на палец. Три недели тому назад они с отцом ушли далеко в Темные Леса, где лесные тролли рубили деревья на продажу небесным пиратам.
Отец