ласково сказал Николай, убирая оружие в кобуру.
Он тоже не любил Зинченко, но сейчас выяснять отношения не собирался. Трифонов выразительно посмотрел на старшину, и тот, кивнув, повернулся к командиру отделения.
– Докладывай, – приказал Медведев.
– Минут двадцать назад обнаружили немецкую разведку, – уже серьезно заговорил сержант, – вышли из балочки, я о ней докладывал, как раз перед нашей позицией. Я говорил, что место неудачное…
– Я помню, продолжай, – резко сказал старшина.
– Шесть человек, кажется, точно не скажу, – уловив металл в голосе командира, Зинченко заговорил, на удивление, по-деловому. – Шли прямо на нас, в темноте не разобрать. Подпустили их метров на двадцать, чтобы наверняка, открыли огонь. Они залегли, начали отстреливаться. Одного мы, кажется, повалили сразу.
– Дальше, – приказал Трифонов.
Зинченко исподлобья взглянул на политрука и продолжил:
– Они начали отстреливаться. Я бросил две гранаты, и немцы отошли. Я тоже приказал своим уходить, а сам пополз посмотреть, что там.
«Врет», – подумал Трифонов. Он прибежал сюда через несколько минут после взрыва – за это время добраться от кустов, где располагался окоп с секретом, было невозможно. Зинченко покрывал своих, и только тут Николай понял, в какую ловушку загнал сам себя, решив не отправлять Коптяева в Особый отдел. Теперь, если он решит передать особисту этих трусов, история с «болезнью» тоже всплывет и спрашивать будут уже с него. Политрук скрипнул зубами – Гольдберг был прав, одно послабление тянет за собой другое, и все летит к чертям.
– Одного мы уложили на месте, – продолжал тем временем Зинченко. – И двух или трех зацепили, но немцы их утащили – кровищи там было море. Я по следу немного прополз – вот, винтовку подобрал, а с убитого – автомат, сумку, документы, вот, вынул…
Он протянул старшине сумку и немецкое удостоверение, Медведев передал маленькую книжку политруку. Познания Николая в немецком были весьма скромными, но их хватило, чтобы прочесть: «фельдфебель». Трифонову не нравился хитрый сержант, но нельзя было не отдать ему должное:
– Вы уложили их командира, товарищ сержант, – сказал Трифонов, складывая книжку и засовывая ее в сумку. – Вот они и сбежали. Объявляю вам благодарность.
– Служу трудовому народу. – Зинченко поднял руку к шапке, но «смирно» вставать не стал.
– Виткасин, – повернулся к связному политрук, – бери сумку, оружие и давай обратно на командный пункт. Доложишь: секрет вступил в бой с немецкой разведкой, один немец убит, с нашей стороны потерь нет. Немца убил сержант Зинченко, оружие захватил он же.
– Есть! – Боец легко вскинул на плечо трофейное оружие и сумку и, выбравшись из окопа, побежал обратно.
– Старшина, до выяснения всех обстоятельств этих четверых – под стражу, – приказал Николай. – Отведи в рощу и приставь часового.
Медведев хмуро посмотрел на беглецов. В его взводе было двадцать пять человек, теперь четверо выводились как арестованные, да пятый – охрана при них. Старшина