меченые. Колода уже могла быть крапленая. Но, допустим, мы бы свою вытащили. И на этот случай свои способы есть. Видел у Юрки кольцо ребристое?
– Да, Заметил.
– На внутренней стороне, очень возможно, острый шип был. За первые три круга почти все карты через его руки прошли. И порядок, можно играть… А иногда для этих дел ноготь специально затачивают. И берегут его потом. Палец в колпачке держат – рабочий инструмент.
Поезд тронулся, оставив на платформе незадачливых шулеров…
Через час они сядут в поезд до Курска и будут несколько часов отдыхать. С пассажира, едущего с юга, взять нечего!.. Разве что деньги на такси.
Затем они пересядут на симферопольский, и будут работать, работать и еще раз работать.
– Даже жалко ребят!.. Мы на коне, а им так и не подфартило. – Андрей произнес это искренне, без капли иронии. – Но это сейчас мы на коне. На маленькой лошадке. На пони… А что будет завтра?.. Все мы, Олег, под Богом ходим. Я прав?.. Вот ты можешь сказать точно, что день грядущий нам готовит?.. Нет!
13 января 1997года. Москва
Савенков еще вчера днем договорился о встрече с Дибичем… Выработанная годами привычка к точности никогда его не подводила. Он открыл дверь в приемную полковника ровно в десять.
По части точности Дибич тоже был педант, но сейчас что-то не складывалось… Секретарша вежливо извинилась: «Анатолий Михайлович очень занят. Совещание. Он просил вас подождать».
Савенков ждал уже сорок минут.
Он периодически подходил к широкому окну, под которым шумела легендарная Петровка… Справа реконструировался театр «Эрмитаж», а слева, за деревьями, был виден недавно установленный памятник Высоцкому.
Он мало кому нравился… Вернее, он никому не нравился. И не потому, что был плох, бездушен, бездарен скульптор… Может быть, он даже великий художник! Просто за эту работу нельзя было браться… Высоцкий доступен только в динамике, в движении. Он каждую минуту разный.
Это как море!.. Разве можно его вогнать в мрамор и бронзу?.. Памятник морской волне! Чушь!
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в приемную по одному начали выходить офицеры.
Некоторые, очевидно, пытались задержаться и на ходу решить какие-то свои проблемы. Но Дибич решительно освобождал свой кабинет… Савенков слышал его непреклонный бас:
– Хватит! Ты мне, Севастьянов, бумаги свои не суй… Там у тебя всё гладко! А ты не с бумагами, ты с людьми работай… Иди, иди. И завтра мне доложишь по «Крабу» и по «Подранку»… Вы его три месяца назад подранили. Сажать когда будете?.. Заходи, Игорь!
Когда они остались одни, Дибич минуту молчал, приходя в себя после бурного совещания.
Потом он встрепенулся, расправил усы и широким жестом правой руки обратил внимание Савенкова на обстановку своего нового кабинета.
– Как тебе моя новая хата?.. Генеральская должность – она соответствующей обстановки требует… Долго ты меня, Савенков, в званиях обгонял. Но теперь так и останешься – полковник