которого была похищена картина, проживал не где-нибудь, а в Каннах.
Заманчивую перспективу провести несколько дней на роскошном курорте на побережье Средиземного моря несколько подмачивал тот факт, что в компании со мной должен был отправиться лаборант-исследователь из Отдела экологии.
Задачи служащих Отдела экологии не в пример проще тех, которые приходится решать нам. Все, что от них требуется, это собрать образцы воздуха, воды, грунта, растений, еды и вообще всего, что попадется под руку, чтобы потом, вернувшись назад, можно было в очередной раз удостовериться в том, что к настоящему времени наш мир сделался совершенно непригодным для жизни.
Казалось бы, бог с ними, – каждый выполняет свою работу. Но все дело в том, что экологи имеют весьма смутное представление об исторических особенностях и реалиях того времени, куда они направляются. Проходить соответствующую подготовку они отказываются, мотивируя это тем, что не хотят забивать голову информацией, которая им, скорее всего, больше никогда не понадобится. В итоге получается, что к каждому лаборанту-исследователю, отправляющемуся в прошлое с набором пластиковой тары для образцов, требуется приставить провожатого, знакомого с тем временем, в котором им предстоит работать. Чаще всего это был кто-то из Отдела искусств или Отдела науки и техники. Для нас это стало чем-то вроде повинности, которую, хочешь не хочешь, приходится отбывать.
В то время, когда происходила история, о которой я рассказываю, Департамент решил провести эксперимент, суть которого заключалась в том, что к каждому инспектору из Отдела искусств или Отдела науки и техники, отправляющемуся на задание в прошлое, прикреплялся лаборант-исследователь из Отдела экологии. Не посоветовавшись с нами, непосредственными исполнителями, умные головы из руководства Департамента решили, что таким образом они резко сократят число межвременных переходов и тем самым снизят себестоимость проводимых экологами исследований.
В паре со мной оказался совсем еще молодой паренек, лет двадцати двух, рыжий, весь в веснушках и со смешным носом, похожим на птичий клюв. Звали его… Впрочем, имя его не имеет значения. Тем более что сейчас этот бывший лаборант-исследователь из Отдела экологии занимает не самую последнюю должность в Объединенном правительстве. Поэтому назовем его просто Славиком.
Я Славику доходчиво объяснил, что к чему и что почем. В том смысле, что сначала я делаю свою работу, а уж потом, если остается время, помогаю ему с его заданием. Парень оказался понятливым. Дважды объяснять ему ничего не пришлось – он сразу же со всем согласился.
– Нет проблем, Федор Николаевич, – заявил он. – Три дня на берегу Средиземного моря, в разгар курортного сезона, да еще и в начале двадцатого века, – это счастливый билет, который вытягивает не каждый. Надеюсь, пока вы занимаетесь своим делом, мне будет дозволено ходить на пляж одному?
После этого я понял, что со Славиком