показал взглядом на ближайший остов какого-то древнего завода.
– Далеко с другой стороны?
– Пока мы дойдем с этой, Роберт будет уже там. Он всегда у нас бегает как мальчик на посылках. На него никто не обратит внимания. Давай в темпе!
Роберт тут же, полусогнувшись, пробежал между хламом и обломками, валяющимися на полу, и скрылся в проеме с другой стороны.
– Пошли? – Я спрашивал у Гарольда, так как не знал местности.
– Через соседнюю комнату! – скомандовал тот. – И дай мне руку! – Заметив мое недоумение, подковырнул: – Ты что, забыл о своем кретинизме? Опять память потерял?
Интересно, подумал я, долго ли он будет надо мной издеваться? Хотя… последние полтора года… совсем не могу поверить! Чувствую, наслушаюсь я еще от них леденящих душу историй о моей… мм… болезни. Надеюсь, время для этого будет. А ведь они еще и приврут смеха ради!
Мы шли по улице, проезжая часть которой была сделана из «вечного асфальта». Сейчас им уже давно не пользуются из-за чересчур огромной стойкости к внешним факторам, а вот раньше! Мода на «Загальское чудо» была фантастическая: ведь производители (раса людей-карликов из системы Загаль) давали гарантию ни много ни мало на пять тысяч лет! Это уже как-то потом выяснилось, что обратное превращение асфальта в пушистую стружку специальным и опасным облучением обходится в миллион раз дороже, чем его производство и укладка. А ведь транспортные артерии меняются довольно-таки часто. Асфальт, правда, легко разрушался в открытом космосе, но от этого было не легче. Я вспомнил, как «убирали» подобные улицы при необходимости. Двух-, а то и четырехкилометровые участки отрезали друг от друга, поднимали гигантскими дирижаблями и топили в отведенных для этого самых глубоких участках океанов. И там загальский асфальт будет мокнуть еще не одно тысячелетие (если не один десяток).
А здесь подобная стойкость не была излишней. Видно было, что вся жизнь местных обитателей вращается возле подобных «стержней», прочнейших и неизменных. И если бы не проносящиеся изредка огромные грузовики, то, вероятно, даже всю проезжую часть давно бы заставили жилищными модулями (кто же хочет жить в зданиях, готовых в любой момент рухнуть?), коробками, домиками и различными торговыми и прочими точками.
Гарольд иногда здоровался с кем-то, а я косил глазами, припадая на обе ноги, и давал себя тащить за руку. Армата сразу же ушел вперед, и я его уже не видел. Ну а нам, видимо, не приличествовала излишняя поспешность.
– Ты чего идешь, как гусь лапчатый?! – зашипел Гарольд обернувшись. – Иди просто ссутулившись и помыкивай негромко под нос! Ты же так раньше не ходил!
– М-мордашка м-милая м-моя! – замычал я в ответ, распрямляя ноги и горбясь. – Тебе не угодишь!
Мы свернули на заброшенную улочку, ведущую к громадине полуобвалившегося завода. Здесь уже никто не жил, по крайней мере на виду. Кому же была охота окончить свое существование под обломками. А если кто и жил внутри, то у них наверняка имелись более опасные угрозы для бренных тел,