в Петербурге) был построен при новом Зимнем каменном дворце. Здесь русская публика впервые познакомилась с оперой.
А в своем Летнем дворце Анна Иоанновна одевалась по-домашнему. Платье носила простое, но со вкусом и ярких цветов. Темные цвета она не жаловала. А голову повязывала платком, как простолюдинка. Забавлялась игрой в бильярд. В галерее метко стреляла из лука, а из окон своего кабинета из ружья поражала пролетающих мимо ворон. Если Петр I во время гуляний в Летнем саду спаивал своих гостей, то Анна Иоанновна пьяных терпеть не могла. Обычай иметь шутов при дворе в России был очень древний. Они заменяли нынешний телевизор. Придворные шуты прежде были в великой чести. У Петра I шутов было по двенадцати и более, императрица Анна имела шестерых.
В июне 1738 года у царицы в ее Летнем саду побывала Настасья Филатьевна Шестакова, жена управляющего подмосковным дворцовым селом Дедиковым. Она сделала памятную запись об этой встрече, сохранившуюся до наших дней. Ее простой и безыскусный рассказ дает нам возможность увидеть Анну Иоанновну в простой, не парадной обстановке:
«Божией милостью, и заступлением Пресвятой Богородицы, и повелением ее императорского величества приведена я была во дворец летний. И привели меня к Андрею Ивановичу Ушакову (начальнику тайной канцелярии. – A.A.); а его превосходительство велел меня препроводить через сад в покои… И как я шла через сад, стоял лакей на дороге и спросил: не вы ли Филатовна? И я сказала: Я. И взял меня лакей, и довел меня до крыльца перед опочивальней, и привел к княгине. Княгиня пошла и доложила обо мне, и изволила ее величество прислать Анну Федоровну Юшкову: «Не скучно ли тебе, Филатовна, посиди». И посадила со мной от скуки говорить Анну Федоровну Волкову, полковницу. А как пришло время обедать, посадили меня за стол с княгиней Голициною…
А как пришел час вечером, изволила ея величество прислать Анну Федоровну Юшкову: «Ночуй-де у меня, Филатовна!» И я сказала: «Воля ее императорского величества». А как изволила откушать в вечеру и изволила раздеться, то меня княгиня повела в опочивальню пред ея величество, и изволила меня к ручке пожаловать… привесть меня к окну и изволила мне глядеть в глаза, сказала: «Стара очень, не как была, Филатовна, – столько пожелтела!» И я сказала: «Уже, матушка, запустила себя: прежде пачкалась белилами, брови марала, румяны». И ее величество изволила говорить: «Румяниться не надобно, а брови марай». И много тешилась и изволила про свое величество спросить: «Стара я стала, Филатовна?» И я сказала: «Никак, матушка, ни маленькой старинки в вашем величестве!» – «Какова же я с толщиной, с Авдотью Ивановну?» И я сказала: «Нельзя, матушка, сменить ваше величество с нею, она вдвое толще». Только изволила сказать: «Вот-вот, видишь ли?» – «А где твой муж, и у каких дел?» И я сказала: «В селе Дедикове в коломенском уезде управителем». Матушка изволила вспамятовать: «Вы-де были из Новгородских?» – «Те, мол, волости, государыня, отданы в Невской монастырь». – «Где же-де вам лучше, в новгородских или Коломенских?» И я сказала: