к ним в квартиру вновь явился он:
«Замуж за другого ты вышла – не беда,
Но ведь это ж он меня
ножом в лопатку, он тогда!»
И, проснувшись ночью, услыхав такую весть,
Побежит на кладбище, отыщет серый крест
И могильный камень окропит своей слезой…
«Ты прости, Алешка, ты забери меня с собой!
Я тогда не знала кто тебя убил,
А теперь вот знаю, и нету больше сил,
И ударом в сердце покончу дни свои».
И в одной могиле будут вместе спать они.
Мы их похороним – чего уж тут рыдать!
И в одной могиле они вместе будут спать.
Им людская радость вовсе не видна.
В памяти осталась только белая весна.
ЭТАП НА СЕВЕР
Этап на Север – срока огромные,
Кого ни спросишь, у всех – Указ.
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз.
А завтра скажут тебе, моя любимая,
Или напишет товарищ мой…
Не плачь, не плачь, моя подруга милая,
Я не вернусь уже домой.
А завтра я покину Пресню,
Уйду с этапом на Воркуту.
И под конвоем своей работой тяжкою,
Быть может, смерть себе найду.
Друзья накроют мой труп бушлатиком,
На холм высокий меня снесут
И похоронят душу мою жиганскую,
А сами грустно пропоют:
Этап на Север – срока огромные,
Кого ни спросишь, у всех – Указ.
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз.
ТАЙНА
Скучно и мрачно в больнице тюремной.
Сумрачный день сквозь решетку глядит.
Бедная Оля тихонько проснулась,
Видит – мамаша стоит:
«Бедная мама, прости, дорогая,
Дочку-воровку свою!
Я умираю так гордо и смело,
Тайну скрывая свою.
Он сплитовал, а меня задержали
И в уголовку меня привели.
Долго допрашивал агент из МУРа:
«С кем ты вчера на мокрухе была?»
Я отвечала так гордо и смело:
«Это душевная тайна моя!»
Били легавые, били наганом,
Бил и начальник в то время меня,
Я отвечала так гордо и смело:
«Это душевная тайна моя!»
Милая мама, прости, дорогая,
Скоро умру теперь я.
Если увидишь ты вора на воле,
То передай, что, любя, умерла».
НА БЕЛОМОР КАНАЛЕ
На Молдаванке музыка играет,
Кругом веселье пьяное шумит,
А за столом доходы пропивает
Пахан Одессы – Костя-инвалид.
Сидит пахан в отдельном кабинете,
Марусю поит розовым винцом,
А, между прочим, держит на примете
Ее вполне красивое лицо.
Он говорит, закуску подвигая,
Вином и матом сердце горяча:
«Послушай, Маша, девка дорогая!
Мы пропадем без Кольки-ширмача.
Живет