против одного-единственного мага, им приходилось идти через лед и огонь, собственными телами круша магические щиты. Сталь и магия сплетались в смертельных объятиях, но было непонятно, кто сильнее. Казалось бы, как вообще можно было сражаться, если твой противник может убивать за раз десятки людей, даже не входя в зону поражения, а ты обязательно должен подойти к нему на расстояние вытянутой руки? Но тем не менее солдаты дрались, дрались отчаянно, с непонятно откуда взявшейся яростью, и маги дрогнули. Некоторые из них просто-напросто сходили с ума от вида валов мертвых человеческих тел, кто-то стоял насмерть, но это помогало мало – как оказалось, численное превосходство войск даже в таких сражениях имеет значение. Маги не могли убить всех нападавших, а как только солдаты дотягивались до волшебников копьями и мечами, обычно все и кончалось – в ближнем бою даже архимаги проигрывали хорошо обученным солдатам.
Чтобы бросить даже самое быстрое заклятие, требовались мысль, жест, слово…
Чтобы нанести удар мечом, требовался только один удар сердца.
Аристарх знал, что теперь этих магов посмертно наградили высшими наградами Рардена, и в центре Никополя высится стела из черного мрамора, где золотом выбиты сорок две фамилии.
Сорок два мага, в звании не старше лейтенанта, против почти семитысячной армии.
Морозов был там, он видел, как умирают простые солдаты и их противники-маги. Это было одно из самых страшных зрелищ в жизни Аристарха – именно в этот день он увидел, как выражение «по улицам текли реки крови» обретает страшную реальность.
Сколько тогда погибло солдат коалиции, так и осталось неизвестным, называли числа и тысяча, и две, но лично Аристарх считал, что потери составили свыше трех тысяч солдат.
…Он отложил тяжелое кайло в сторону и уселся прямо на камни.
Хотел ли он что-нибудь изменить? Да, пожалуй.
Теперь, если бы можно было сделать выбор стороны еще раз, генерал присоединился бы к диктатору. Прошло уже четверть века с тех пор, как Аристарха приговорили к изгнанию, но до него доходили вести о ситуации в стране. И Морозов видел, что диктатор Ярослав не отступил от своих планов – строились новые города и дороги, укреплялась армия, а главное, народ признал диктатора хорошим правителем.
Ярослав считал Рарден своим домом и всячески обустраивал и облагораживал его.
Превеликий Сотер! Его даже нельзя было назвать кровавым деспотом – в стране до сих пор были оппозиционные газеты, не свирепствовали ни полиция, ни Тайная канцелярия… Даже смертная казнь и то была отменена!
Но тогда, в далеком 81-м, Аристарх, попав в плен, не мог поступить иначе. Ему предлагали перейти на службу в Революционные войска, даже враги уважали его за честность ведения войны. В отличие от многих, даже очень хороших командиров, Морозов не вел войну на истребление врага и не совершал преступлений. Он был одним из немногих, по-прежнему чтивших древний рыцарский Кодекс.
Поэтому Аристарх и не перешел на службу к диктатору, а предпочел