силовых структурах.
– Послушай, Макс, кто из наших еще у тебя работает?
– Степан Рыжий.
– Такой высокий, огненно-кучерявый, да?
Лифанов кивнул:
– Но я ему дал пару дней отгула. Он же у нас заядлый рыболов, хлебом не корми – дай с удочкой посидеть. Вот я и отпустил его после задания. Точного места не знаю, но где-то на Истринском водохранилище, там у него что-то вроде рыболовно-охотничьего домика имеется.
– Ты, Макс, все-таки свяжись с ним по телефону, предупреди… обо всем.
– Хорошо, но разве что ночью: на рыбалке он все телефоны отключает или просто не берет с собой.
– И сам поберегись… – Гера заметил кривую недоверчивую ухмылку товарища. – Я не сомневаюсь в твоем профессионализме и не хочу каркать, но помни, как Ферта и Саныча достали.
– Пусть только хоть на горизонте обозначатся… – сквозь зубы прошипел Лифанов. – Пусть!
Внезапно в груди журналиста возник какой-то неприятный холодок, мгновенно выросший в огромный ледяной вал, который вызвал судорожный спазм в горле и обрушился вниз, к коленям и ступням. Нестерпимо заныли икры ног, а пальцы на руках вздрогнули от резкого выброса в кровь адреналина. Такое ощущение уже было знакомо Талееву: опасность! Даже мозг еще не осознал угрозы, а какие-то неведомые чувства посылали мгновенный опережающий сигнал тревоги.
Гера начал резко разворачиваться на стуле, отклоняясь в сторону, а левая рука инстинктивно подхватила со стола папку меню в толстой кожаной обложке и прикрыла ею голову и лицо. Ударом ноги Талеев толкнул вперед легкий столик, который заставил его собеседника отпрянуть назад метра на полтора. Такие действия мгновенно и кардинально изменили обстановку: нет уже ни стола, ни стульев, ни самих, казалось, мирных и беззащитных собеседников в тихом уголке заштатного кафе. Кто бы ни наблюдал за друзьями, ни пытался каким-либо способом причинить им вред, не был в состоянии так же моментально отреагировать.
Журналист заканчивал свой разворот на стуле, когда сильный удар едва не выбил кожаную папку из его руки. Опускаясь на пол, Гера мельком глянул на меню: в толстую обложку глубоко впился миниатюрный дротик, а в месте стыка на рифленой поверхности медленно наворачивалась капля прозрачной жидкости.
Через секунду раздалась длинная автоматная очередь. Пули веером пролетели над столиками и головами посетителей, разбив несколько низко свисающих с потолка декоративных светильников и вдребезги разметав весь комплект причудливо-красочных бутылок на полках за барной стойкой. Звон разбитого стекла был потрясающе громким, но и его перекрыл мгновенно возникший истерический вопль двух десятков обезумевших от страха людей. Впрочем, это не помешало им дружно грохнуться на пол и прикрыть головы руками.
Никто серьезно не пострадал. Это Талеев успел оценить, мельком оглядев зал. «Уроки терактов быстро и хорошо усваиваются, – одобрительно подумал он. – Так держать, дорогие мои москвичи!» Однако лично