не собираясь приходить на помощь обомлевшей девочке. Лишь недовольно вскинула бровь, показывая, что такая задержка в проведении ритуала недопустима. Собравшиеся молчали, терпеливо ожидая продолжения церемонии. Наступившая тишина была такая полная, что от нее зазвенело в ушах. Шанае казалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Небо! Что же ей надлежит сделать?
– Ей что, ничего не объяснили? – с глухим раздражением спросил Харий у Олафа. Тот в ответ лишь всплеснул руками. У советника сегодня было слишком много забот, чтобы проконтролировать еще и это, а старую Нинель, видимо, подвела память, или же она слишком увлеклась, наряжая Шанаю к предстоящему торжеству. Король гневно сплюнул проклятие и вновь все свое внимание обратил на дочь, подавшись вперед и будто пытаясь таким образом молча подсказать ей, как надлежит поступить. Но спасение подоспело совсем с другой стороны.
– Возьми факел, подожги алтарь и встань около него на колени, – почти не разжимая губ, кинул Кирион совершенно растерявшейся девочке. – Постой так пару минут и возвращайся. Смелее!
– Спасибо, – так же тихо ответила Шаная. Помедлила еще секунду, пытаясь успокоить неуместную дрожь рук, и подошла к настоятельнице. Та с негромким вздохом облегчения вручила ей факел и легонько подтолкнула в сторону алтаря.
Шаная опасливо вытянула факел, стараясь держать его как можно дальше от себя. Девочка понимала, что стоит упасть хотя бы одной искре на платье из невесомой тонкой материи – как она сама заполыхает ярким безжалостным огнем. Шаг, другой. Пламя недовольно шипело, рассыпая вокруг веер раскаленных капель смолы. Главное – не споткнуться на неровных плитах, главное – не упасть на потеху окружающим.
К счастью, ветер в этот момент почти стих, поэтому искры не долетали до девочки. Но Кирион все равно недовольно скривил губы, с нескрываемым волнением наблюдая за ней. И позволил себе немного расслабиться, лишь когда факел полетел на алтарь.
Сначала почудилось, будто богиня отказалась от жертвы. Такое редко, но случалось. Факел упал почти в центре жертвенника, со всех сторон обложенного вязанками хвороста и дров, однако ничего не произошло. Огонь жадно лизнул верхушку сооруженного кострища, задымил и вроде как потух.
Шаная медленно опустилась на колени, вспомнив слова принца. Замерла, уставившись на травинку, выбившуюся между двумя плитами к солнцу. Слезы сами собой обожгли глаза. Неужели богиня отказывает ей в своем благословении? Неужели все зря, и она не найдет счастья в далекой чужой стране?
И вот когда первая слезинка уже готова была упасть с ее ресницы, раздался приглушенный гул нарождающегося огня. Столп ярко-алого пламени взметнулся над головами присутствующих, обдал водопадом яростных искр тонкую коленопреклоненную фигурку перед алтарем. Кирион закусил губу, сдерживая порыв кинуться Шанае на помощь. Она ведь погибнет, сгорит заживо в этом безумии! По двору пробежал согласный шепот ужаса. Даже настоятельница отшатнулась от алтаря, прикрываясь