закончилась. В конце концов, это уже записано в планетных архивах. Жил некто Макс по прозвищу Лис, а потом умер от выстрела в упор при попытке украсть ценное ожерелье и погребен в канализации.
– Ну, это понятно, – вздохнул Макс. – Скажите, чего мы не учли? Почему вы нас поймали?
– Сама идея была порочной. – Девушка отпила еще чая. В ее глазах появилась странная задумчивость. – Вы пришли в мой дом, потому что я хотела этого. Скажу больше: я приехала на эту планету и сняла этот замок именно для того, чтобы однажды ты пришел сюда. Я специально сделала так, чтобы фото ожерелья попало на обложки ваших журналов и газет. Обычно я никому его не показываю и не рекламирую.
– То есть вы устроили для меня ловушку. Интересно – зачем?
Макс вернулся к еде, на Грету не смотрел, продолжая изучать дом, все еще надеясь на то, что ему удастся сбежать. Идея кражи была идиотской, девушка права. Можно было догадаться, что самый вкусный сыр всегда кладут в мышеловку. Дерзил он хозяйке потому, что не мог придумать, как ему выпутаться. Об Умнике старался не думать, иначе боль порвет сердце, и он не сможет думать.
– Хочешь, чтобы я тебе объяснила?
– Если возможно…
Повинуясь ее знаку, один из долианцев достал из высокого массивного шкафа из того же дерева трока большой хрустальный шар, поставил его на стол и, вытащив из массивного канделябра свечу, поместил ее так, чтобы свет проходил через мутную поверхность и падал на светло-серую стену. Девушка сняла с шеи ожерелье и положила его на стол так, чтобы шар оказался внутри, и закрыла глаза.
– Смотри на стену, вор, – сказал высокий долианец с резкими чертами лица, словно вырубленными из камня. – Госпожа покажет тебе что-то. И цени, такое она делает редко!
Макс запил еду крепким ароматным кофе – явно очень дорогим, возможно, земным. На стене в освещенном шаре задвигались тени, соединяясь вместе, потом они слились в темное облако и снова разошлись. Лис увидел себя в огромном помещении, в его руках было нечто странное, излучающее изумрудный слепящий свет, а за спиной колыхалась огромная косматая тень.
Грета убрала руки от шара, и он снова стал отбрасывать на стену только мутный прозрачный отблеск. Долианец вернул свечу обратно в канделябр. Девушка вздохнула, открыла усталые, мутные глаза, повесила ожерелье себе на шею и жадно выпила остывший чай.
– Видел?
– Да, – кивнул Макс. – Интересный фокус. Как я понимаю, наши предки называли это телевидением?
– Это не телевидение, а твое будущее. Из-за него ты сейчас сидишь передо мной.
– Я слышал о людях, для которых прошлое и будущее – открытая книга. Вы хотите убедить меня, что обладаете подобным даром?
– Мне все равно, веришь ты или нет. – Грета наблюдала за каждым движением пленника. От нее не укрылось, что его пальцы дрожат. Макс не боялся, ему просто было не по себе. Руки и ноги тряслись мелкой дрожью, а сердце сбивалось с ритма – вероятно, это было последствием выстрела из парализатора. – Если ты глупец, то мне тебя не