договора или в лукавство, так как отверг их денежную помощь (11:7; 12:13–16); в то, что у него недостаточно мистических и сверхъестественных признаков для служения (12:1,11,12). На протяжении всего послания Павел вынужден защищать свое учение, служение и характер. Он опечален тем, что коринфяне не отвечают ему любовью на любовь (6:11–13) и не признают истинность его апостольства и того, что ему, с Божьей помощью, удалось добиться среди них (3:1–3; 12:11–13).
Однако, несмотря на все выказанные им эмоции, конец послания написан убедительно, в уверенной манере, что, по всей видимости, свидетельствует о твердости Павла, данной ему Богом.
3) Почему коринфяне были недовольны Павлом?
Какие же события произошли в период между двумя посланиями? Чем объясняется их разный характер и, в частности, тот набор жалоб и обвинений, с которыми приходится иметь дело Павлу? Можно выделить два главных фактора, повлиявших на недовольство коринфян апостолом, которое засвидетельствовано в его втором послании.
Во-первых, ему пришлось столкнуться с тем, что можно назвать трудноразрешимыми культурными проблемами. Совершенно очевидно, что отношения Павла с греками-южанами уже на протяжении некоторого времени были натянутыми. Первое послание, написанное за два года до второго (то есть примерно в 54–55 гг.), свидетельствует о том, что не все коринфяне признавали апостольский авторитет Павла; некоторые предпочитали служение Аполлоса, другие – служение Кифы (Петра) (Деян. 19:1; 1 Кор. 1:12; 9:5). Христиан-евреев, возможно, привлекал Кифа, еврей из Палестины, старший ученик среди первых последователей Христа. А образованных христиан-греков, можно предположить, привлекал одаренный оратор Аполлос, еврей из Александрии (Деян. 18:24–28). Этой последней группе, учитывая их увлеченность интеллектуализмом и утонченной беседой, работник физического труда Павел, обладавший лишь любительскими ораторскими способностями, представлялся весьма неубедительным в век, когда так высоко ценилось искусство красноречия. Не менее оскорбительным для этой группы было и упрямое нежелание Павла принять от них деньги в обмен на контроль за его служением, хотя в Македонии он не отказался принять помощь от простолюдинов-северян (11:7–9). Вдобавок его настойчивые требования дисциплинарного воздействия на своенравных братьев, замеченных за отправлением языческих храмовых обрядов и совершением блуда, были, как казалось многим, чересчур рьяными. То, что Павел во втором послании (2 Кор. 6:14 – 7:1; 12:20–13:1), также как и в первом, продолжает укорять коринфян за идолослужение и безнравственность, указывает на постоянный характер этих проблем, которые никак не находили разрешения. Несомненно, что по крайней мере часть направленной против Павла критики, столь очевидной во втором послании, имеет свои корни в более ранних отношениях с ними.
Вторая и более важная волна критики была явно вызвана недавним прибытием неких еврейских «служителей», или «апостолов» (как они сами себя величают; 11:13,23). Павел, однако, никак их не называет и не описывает. Эти незнакомцы пытались убедить коринфян,