с тонкими щиколотками, округлыми коленями, налитыми бедрами.
Правда, по контрасту со стройными ногами и тонкой талией мои ягодицы стали казаться еще более выдающимися.
– Вот это корма! – кричали мне порой вслед.
Я рассматривала себя в ванной комнате. Зеркало было маленькое, мутное. Изгибаясь, как змея, я убедилась – слово «корма» действительно подходит этой части моего обильного тела. К тому же моя задница покачивалась при ходьбе совершенно независимо от моего желания, как корма корабля, плавно преодолевающего волны. В общем, вела себя совершенно непристойно.
Гораздо больше мне нравилась грудь. Она выросла как-то внезапно и доставляла мне немало хлопот – болела, ныла, наливаясь горячей тяжестью, из-за этого стало трудно спать на животе и пришлось купить новый лифчик. Но и он скоро стал маловат. Когда я раздевалась, чтобы принять ванну, и расстегивала замочек, мои груди выпрыгивала из тесных кружевных чашек, словно мячики. Я трогала их – кожа была словно атласная, туго натянутая, и стоило прикоснуться, как розовые соски делались яркими и крупными, как вишни-скороспелки, а в животе начинали порхать бабочки.
Я проводила в ванной комнате много времени, разглядывая и изучая свое новое тело, но мама не удивлялась – знала, что дочь любит принимать ванну, плещется, как утка... И конечно, она догадывалась о происходящих со мной переменах, потому что, вздыхая и невесть чему усмехаясь, ушила в поясе мою школьную форменную юбку...
Но в школе, казалось, ничего не замечали. Я не стала популярней среди одноклассников, и Игорь больше не подходил ко мне, даже не смотрел в мою сторону. Я знала это совершенно точно, потому что сама бегала за ним, как собачонка, – разумеется, стараясь делать это незаметно. Но я ходила на стадион, где он с другими парнями играл в футбол, и просиживала там, на покосившейся трибуне, часами, делая вид, что увлечена игрой. Я зачастила в книжный магазинчик, который располагался против дома Игоря, и проводила там много времени, словно выбирая и рассматривая детективы в призывных обложках. Иной раз продавщицы начинали присматриваться ко мне слишком уж подозрительно, может быть, думали, что я ворую. Тогда приходилось менять дислокацию и перебираться в кафе-мороженое – напротив Игорева подъезда. Там-то я и увидела его с девушкой, и с какой!
То есть сначала я увидела маленький, но очень яркий, лакированно-красный автомобильчик. Он лихо затормозил у тротуара, исторгая звуки залихватской песенки. Дверь распахнулась, и из машины вышел Игорь, но не ушел, а обогнул автомобиль и открыл вторую дверцу. Сначала я увидела тонкую ногу в красно-блестящей, как автомобиль, туфельке. А потом девушка показалась целиком, словно вынырнув из мягкого, наполненного музыкой салона. У нее были коротко стриженные черные волосы и короткое черное платье, облегающее идеально стройную фигурку. Она показалась мне очень взрослой, хотя ей было вряд ли больше девятнадцати лет. На бледном лице выделялись подкрашенные красной помадой губы. Мне стало сначала жарко, потом холодно до озноба, но в этом ознобе неповинен был шарик пломбира в стеклянной