господина Софронова, вы с ним знакомы.
Он медленно откинулся назад в кресле и закинул обе руки за затылок.
– Ах, вот оно что... – Лицо его тронула легкая улыбка, и в глазах впервые появился интерес.
– Откровенно говоря, я пришел не говорить, а выслушать вас.
– Забавно. Мне он о вас не упоминал. Мы ведь обо всем договорились. Или нет? Что-то еще осталось? Не понимаю! – Он так разволновался, что на последних словах перешел на фальцет.
– Вы очень на него давите. Отпустите слегка.
– Вы что, новый переговорщик? Свой иск мы заберем из суда, когда увидим подписи на договоре. Вы в теме?
– В целом – да, но не в деталях.
– Чем быстрее мы с ним подпишем договор, тем легче будет затормозить. Уголовное дело – это серьезное дело. Затянет – посадят. В тюрьму посадят. Его, лично! Я ему уже все объяснил!
Об уголовном деле Софронов мне ничего не сказал. Но это было обычным сопровождающим ходом – липовое уголовное дело, открытое купленными ментами для пущего напряжения, авось нервишки не выдержат. Передо мной сидел типичный хищник, агрессор. Рейдер за чужим добром. Плохой персонаж. Хотя, пожалуй, в природе все нужно, как и волки – санитары леса, и щуки в озере, чтоб караси не дремали, так и в мутных водах нашего дикого капитализма. В его заводях развелось полно жирных, зарвавшихся «красных директоров», не умеющих работать в рынке, разваливших налаженное при коммунистах дело, а теперь превратившихся в откровенных хапуг. Но только что за манеры, господа волки!
– Может быть, возьмете деньгами? – начал я импровизировать.
Кажется, он проглотил наживку, и меня это вполне устраивало: где-нибудь да приоткроется.
– Таких денег, какие мне нужны, у Софронова нет. И никогда уже не будет. Проворовался он со своими, с позволения сказать, менеджерами, так теперь сядет. Не хочется сидеть? Тогда отдай. Не ты завод строил, не твой отец и не дед. Ты у родной страны оттягал его втихую, а теперь еще у акционеров воруешь. Попался на аренде – так не пикай. Печатай договор и подписывай, пока я согласен. Слушайте, зря мы, что ли, месяц битый толковали, время теряли? Завтра же собрание!
– Вы свое заявление сегодня заберите. До собрания. – Меня уже понесло, но он сам открывал мне карты.
– Э, нет, дружок. Пока рыбка в воде – крючок в губе. Завтра с работягами вашими разберемся, во вторник подпишем, по бокалу выпьем – вот тогда.
– Слишком давите. Нехорошо.
– Столько, сколько требуется. Все в его руках, я ему полгода объясняю и тороплю: живее, живее!
– Внучку его отдайте.
– Кого?! Не понял. О ком вы? – Что-то промелькнуло в его глазах, или мне показалось? – Да кто вы такой?
Нет, не показалось. Собственно, для этого только я сюда и приехал, – любой знак мне сгодился бы, любая зацепка, лишь бы почувствовать, где искать эту внучку. Миллионы и заводы меня не интересовали, я обещал найти девчонку. Мимо миллионов я прохожу совершенно спокойно, в нашей стране бедняков они часто приносят горе, а иногда и гибель их владельцу. А несвободу