представлялось возможным. Да и что понадобится приличному человеку в подобном заведении, доверху наполненном дымом, гарью и зловонным перегаром? Разве что последовать примеру здешних пьянчуг и упиться вдрызг, но какой вы тогда после этого приличный малый? К тому же заведение пользовалось весьма специфической «славой» – здесь любили собираться корабельные кормчие, а уж более опасных и скорых на расправу людей, чем капитаны корсаров, трудно было сыскать во всем Сар-Итиаде. В сравнении с ними даже безжалостные подручные Ночного Короля выглядели смирными и воспитанными овечками.
Когда дверь отворилась, впустив в трактир еще двух посетителей, высокого мужчину в темно-зеленом плаще с капюшоном и одетого в лохмотья паренька лет тринадцати, многие посмотрели на них, но тут же потеряли интерес, вернувшись к своим делам. Где-то в углу орали нескладные песни, за двумя центральными столами велась азартная игра в карты, а у стойки что-то наигрывал на лютне нетрезвый менестрель. Ну и, конечно же, все кругом пили. Служанки разносили кислое вино и смрадный эль, ловко лавируя между столами и пьяными завсегдатаями.
– Господин Митлонд, смотрите, вон там свободный стол! – Жакри схватил эльфийского лорда за рукав и потащил за собой. Тот единым движением выдернул руку, но счел наиболее правильным проследовать за мальчишкой.
Они уселись на свободные места у окна напротив шумной компании матросов, горланящих веселую, но полную черного юмора корабельную песню-шэнти и обильно заливающих это дело элем. На стене висела старая афиша, потертая и засаленная. На ней был изображен молодой человек с приветливым лицом и с лютней в руках. Также там значилось: «Спешите и не пропустите! Только сегодня! Только в «Кинжале и монете»! Выступает знаменитый бард и менестрель Брайан Звонкий! Цена всего лишь два золотых! Его баллады разорвут вам сердце на куски, слепят его заново и вновь разорвут! Не пропустите!»
Мальчишка проследил за взглядом спутника.
– Хе-хе, Брайан Звонкий. Вон он, во всей красе, – презрительно скривившись, Жакри указал куда-то через плечо, в сторону стойки.
В тот же миг пьяный и раскрасневшийся бродяга-бард неопределенного возраста с грохотом свалился с табуретки на пол, а кто-то из матросов решил дать ему несколько уроков игры, ломая об его спину и голову старую лютню.
– Должно быть, много таких Звонких, Ярких и Живых успело заглохнуть, потускнеть и загрубеть в этих стенах, – равнодушно подытожил Мертингер, оглядывая зал. Человеческое падение – это было не то, что волновало чужака: ничего нового поведать оно ему не могло.
– И верно, господин! – Мальчишка даже не слушал. – Эй, Сьюзи, принеси нам чего-нибудь! – Жакри высмотрел в толпе рыжеволосую девушку с подносом, которая умудрилась уместить на нем десяток кружек с элем.
– Привет, Жак. А заплатить-то будет чем? – бросила девушка и, не останавливаясь, пронеслась мимо, спеша к очередным посетителям.
– А как же! – Оборванец ничуть не сомневался в том, что у таинственного господина есть деньги, как и в том, что тот за него заплатит.
Мертингер