образ.
Приняв этот его жест за выражение сомнения, Фиона пододвинулась поближе.
– Нет, правда, – сказала она. – Это еще бабушкин рецепт. Она всегда говорила, что священник просто обожает этот кекс.
Карие глаза слегка затуманились.
– Она оставила мне все свои рецепты, кулинарные книги и все такое прочее… Я ведь единственная внучка, понимаете?
– Очень печально, что ваша бабушка умерла, – вполне искренне заметил Роджер. – Надеюсь, она не слишком страдала?
Фиона скорбно кивнула:
– О нет. Прямо как гром среди ясного неба… Только поужинала и говорит: «Что-то я устала…» И пошла в спальню. – Девушка беспомощно пожала плечами. – Легла, заснула и больше не проснулась.
– Что ж, это хороший конец, – сказал Роджер. – Я рад, что она не мучилась…
Миссис Грэхем поселилась в доме задолго до того, как там впервые появился Роджер, робкий, только что осиротевший мальчуган пяти лет. Уже тогда она была пожилой дамой, вдовой со взрослыми детьми, и обильно изливала на Роджера материнскую, хоть и не лишенную строгости любовь, когда тот приезжал гостить на каникулы. Она с его преподобием являли собой довольно странную парочку, впрочем, им удавалось создать в этом старом особняке по-настоящему домашнюю, теплую и уютную атмосферу.
Растроганный воспоминаниями, Роджер легонько сжал руку Фионы в своей. Она ответила тем же; карие глаза внезапно приобрели томное выражение. Маленький, напоминающий бутон розы ротик приоткрылся, и она всем телом подалась вперед, так что Роджер ощутил на щеке ее теплое дыхание.
– Спасибо вам, – пробормотал он и выдернул руку из ее горячей ладошки. – Огромное спасибо. За… э-э… чай… и все остальное. Все было так хорошо, просто чудесно… Да, чудесно. Спасибо.
Он отвернулся и торопливо потянулся за новыми бумагами, желая скрыть замешательство. Схватил наугад торчавшую из ящика пачку газет. Развернул пожелтевшие страницы и разложил их перед собой на столе, прижимая ладонями. Приняв сосредоточенный вид, нахмурился и склонился над побледневшим от времени текстом. Через минуту Фиона с глубоким вздохом поднялась; он услышал, что она идет к двери, но не поднял головы.
Роджер в свою очередь испустил глубокий вздох облегчения, прикрыл глаза и возблагодарил Бога за избавление. Да, Фиона привлекательная женщина. Да, она, несомненно, прекрасная кухарка. Но она любопытна, настырна, действует на нервы и, по всему видно, твердо настроена на замужество. Стоит ему еще раз прикоснуться к этой розовой плоти, и через месяц придется оглашать в церкви имена брачующихся. Но уж если дело дойдет до оглашения, то в приходской книге рядом с именем Роджера Уэйкфилда может появиться только одно имя – Брианна Рэндолл, если, конечно, он, Роджер, не имеет ничего против…
Интересно, как это он может быть против? С этой мыслью Роджер открыл глаза и тут же растерянно заморгал. Потому что перед ним, в газете, было то самое имя, которое только что пригрезилось ему на страницах брачного свидетельства, – Рэндолл.
Нет, конечно, не Брианна Рэндолл.