на мгновение остановилось.
Из приемника хозяйской дочки доносился тот же голос, но теперь это была уже «Королева китайского квартала». Кой выключил свой плеер – Майлз Дэвис исполнял «Саэту», четвертую тему из «Испанских скетчей», – и отвел взгляд от пятна на потолке. Книгу и наушники он бросил на простыню, потом встал и прошел по узкой комнате, которая очень напоминала ему камеру в Ла-Гуайре, куда он однажды угодил на двое суток вместе с Торпедистом Тукуманом и галисийцем Ньейрой: озверев от надоевших до чертиков фруктов, они сошли на берег, чтобы купить свежей рыбы на уху, и Ньейра сказал: подождите меня минут пятнадцать, я глотну кофейку, а через некоторое время они услышали, как он зовет на помощь, вбежали и разнесли этот бар, перебили бутылки, переломали столы и ребра того типа, у которого оказался бумажник галисийца, а капитан, дон Матиас Норенья, здорово разозлился, ведь ему пришлось выручать их, подмазав венесуэльских полицейских пачкой долларов, которые он потом высчитал из их жалованья до последнего цента.
Кой припомнил все это, и ему стало немного грустно. В зеркале над умывальником он увидел свои крепкие плечи и усталое, небритое лицо. Кой открыл кран, и когда вода стала похолоднее, начал плескать ее себе в лицо и на шею, отфыркиваясь и тряся головой, как собака под дождем. Сильно растерся полотенцем и некоторое время стоял неподвижно, рассматривая себя – крепкий нос, темные глаза, резкие черты лица: оценивал свои шансы. Ноль без палочки, решил он. С таким рылом тебе ничего не светит.
Он вытащил ящик из комода, нашел конверт, в котором держал деньги. Их и так было немного, а за последние дни запас угрожающе сократился. Минуту он постоял, прокручивая в голове некую мысль, затем подошел к шкафу и вытащил сумку – в ней хранилось все его невеликое имущество: несколько зачитанных книжек, офицерские погоны, золотые просветы которых уже начали зеленеть, магнитофонные пленки с джазом, альбом для фотографий в виде портфеля – учебный парусник «Эстрелья дель Сур» идет в крутой бейдевинд, Торпедист Тукуман и галисиец Ньейра у стойки бара в Роттердаме, он сам с нашивками старпома опирается о планшир «Ислы Негры» под Бруклинским мостом – и деревянная шкатулка, в которой лежал секстант. Хороший прибор фирмы «Вимс-энд-Плат» с семью фильтрами, зачерненными металлическими частями и золотистой латунной алидадой. Кой купил его в рассрочку, как только получил звание штурмана, с первого жалованья. Системы навигационных спутников приговорили этот инструмент к смерти, но каждый моряк, достойный своего звания, знает – что подтверждается и электроникой, – как он надежен для определения широты в полдень, когда солнце стоит в зените, или ночью, по низкой звезде над горизонтом: навигационные эфемериды, таблицы, три минуты вычислений. Военные заботятся о своем оружии и чистят его, и Кой все эти долгие годы старался содержать свой секстант так, чтобы соленая влага на него не попадала, протирал зеркала и сверял возможные погрешности рефракции.