но вполне понятные интересы, а потом все пошло иначе. Организация стала бороться за влияние, причем не самыми благими методами, а теми, какие показались им проще. Орден продержался больше сотни лет лишь потому, что располагалась довольно далеко от Центра, и на нее не сразу обратили внимание. Система миров, где Асгердан считался столичным миром, была очень велика, слишком велика для того, чтоб знать там каждый уголок. Вплоть до того, что никто не знал, сколько же миров относится к системе. Во многих из них не ступала нога центрита, но они все равно считались административно принадлежащими Центру. И как только окраина начинала докучать, Асгердан наносил сокрушительный удар.
Правда, в этом случае удар не получился сокрушительным. Орден немедленно огрызнулся. Сил на серьезный отпор не хватало, и потому в ход пошли мелкие диверсионные удары. И первым стало нападение на Технаро – мир, в котором располагалось множество заводов, обеспечивающих Асгердан и все окружающие миры. Любая высокотехнологическая цивилизация зависит от структур, обеспечивающих ее функционирование – продукцией, энергией – как дитя в утробе зависит от своей матери, от того, что она ест и как себя чувствует. В Технаро были взорваны три завода-гиганта, еще с десяток так или иначе повреждены.
И Центр взбеленился окончательно. Злые языки твердили, будто реакция получилась такой решительной только потому, что владельцами одного из уничтоженных заводов были трое представителей клана Блюстителей Закона, который сосредоточил в своих руках почти всю исполнительную власть, равно как и судебную. Ответ последовал почти немедленно. Войскам Асгердана потребовалось трое суток, чтоб вторгнуться в миры, занятые Орденом, и немедленно атаковать. Впереди, конечно, шли антитеррористические подразделения, поскольку эта война (абсолютно обычная война, которая не слишком масштабна, но перестрелки, мертвые и раненые – самые настоящие) была наречена «антитеррористической деятельностью».
По сути, цели той и другой стороны были заявлены, как благие. Но, поскольку они преломлялись в коллективно-прагматическом сознании Совета Гроссмейстеров с одной стороны и Совета Патриархов с другой, то превратились в обычную звериную схватку за ареал, за выгоды, за власть. Война, как всегда, превратилась в движение двух гигантских жерновов, где погибали маленькие люди, как имеющие отношение к делу, так и совершенно посторонние. Что ж, «лес рубят – щепки летят», так бывает всегда, но щепкам от этого не легче.
– Суровый закон хорош, – сказал Мэльдор. – Но обычно, когда благое начинание преломляется в человеческом сознании, оно превращается в нечто устрашающе-бездушное. А знаешь, почему? – он и сам не заметил, как перешел на «ты».
– М?
– Да потому, что человек всегда ищет, где проще. Сейчас значительно проще во всем обвинить тебя. Ты среди рядовых Ордена был заметен, популярен – ты это знаешь?
– Нет.
– Вот, знай. А поскольку ты – заметная фигура, то из мелкого командира в обвинительном заключении превращаешься чуть ли не в предводителя всей орденской армии.
Белокурая Бестия запрокинул голову