силой то возносил над собой, то опускал – все чаще, все яростней. „Все! – стонала она. – Я не могу больше! Я умру…“ – „Можешь! – настаивал он. – Еще как можешь!“ – „Да! – вдруг вскричала она. – Могу и хочу! Могу и хочу! Пусть я умру!“… А потом, бездыханная, она лежала на его груди – легкая, как пустая наволочка. И шептала с закрытыми глазами: „Вы дьявол, дьявол! У вас есть хвост?“ – „Проверь, – усмехался он. – Нет, не там…“ – „Как? Уже? – притворно пугалась она. – Господи, я вас обожаю! О! О-о-о!..“ И снова они были единой плотью, и он говорил ей: „Следующим летом ты опять приедешь сюда“. – „Молчите! – просила она. – Вы мне мешаете…“ – „Ничего, слушай. Продолжай и слушай! Ведь я много старше тебя! У вас в России мужчины так долго вообще не живут. И это наше алиби. Если твой муж что-то заподозрит, рассмейся ему в лицо и скажи: „Ты с ума сошел? Этому немцу скоро пятьдесят, и он, наверное, уже лет двадцать, как ничего не может“. Ты запомнила?“ – „Нет. Я скажу, что вы дьявол! И только с вами я умираю и живу! Умираю и живу! Вот так! Вот так! Господи, прости меня! Ведь я не раскаиваюсь! Я хочу еще! Еще!..“ Под звуки ее голоса камера поднимается над ними все выше и выше, открывая пустынный пляж, укромную бухту, залитое солнцем море и где-то вдали, за скалами – маленький и уютный курортный Биарриц…» Ну, что вы скажете?.. Алло, Елена, почему вы молчите?.. Алло, вы здесь?
– Здесь… – ответила она наконец. – Скажу, что это Бережковский в своем амплуа. И поза типично ваша – блондинка сверху. Она же блондинка, верно?
– Верно, но я тут ни при чем. – Он взял со стола книгу, открыл на закладке. – Читаю исторический документ: «В свои двадцать два года она была исключительно красива, изящная блондинка с высокими славянскими скулами, и Бисмарк влюбился в нее, называл ее Кэти…»
– Бисмарк? – изумилась Елена. – Какой Бисмарк?
– Тот самый. Отто, «железный канцлер», создатель германского государства и немецкой нации. Для немцев он – как для нас Иван Калита, Юрий Долгорукий и Петр Первый в одном лице. Так вот, я раскопал, что главной и единственной любовью этого Бисмарка была двадцатилетняя русская княгиня, их тайный роман длился четырнадцать лет!
– Боже мой! – воскликнула Елена. – Неужели Бережковский пишет исторический роман?!
– Ну, не совсем роман, – сознался он. – Телесериал. Точнее, такие, знаете, телевизионные фантазии на историческую тему. Иначе биографы Бисмарка меня просто сожрут. Хотя роман мог бы получиться блистательный. Но во-первых, я не Радзинский, а во-вторых, для романа почти нет материала. И русские, и немецкие историки больше ста лет заметали под ковер все следы этой страсти. Все-таки две русско-германские войны, а тут – русская любовь идола немецкой нации! Впрочем, что вам эта доисторическая интрига! Вам, наверное, пора в больницу…
– Нет-нет, мне очень интересно! А кто эта княгиня?
– Екатерина Орлова, урожденная Трубецкая, жена графа Орлова, героя Крымской войны и посланника русского императора в Женеве.
– И у нее был роман с Бисмарком?
– Еще какой!
– Какой? Расскажите…
Тут, однако, у Бережковского снова зазвонил мобильник.
– У