мы обнаружили друг друга, я был очень фраппирован его наружностью. «Это американец?» – подумал я. И еще: это еврей? Он был беспощадно низкого роста. Он был в очках и с уменьшительным волосом, который нигде не был расщеплен, а располагался у него на голове, как шапка. (Если бы я был, как Отец, я мог бы даже обозвать его Шапкой.) Он не выглядел ни как американцы, которых мне доводилось освидетельствовать в журналах, с желтым волосом и мускулами, ни как евреи из исторических книг, без волос и костистые. На нем не было синих джинс или униформы. По правде, он вообще не отличался особенностями. Я был недоошеломлен по максимуму.
Он, должно быть, засвидетельствовал мою табличку, потому что звезданул меня по плечу и сказал: «Алекс?». Я сказал йес. «Ты мой переводчик, правильно?» Я попросил его быть медленным, потому что быстро я не понимал. По правде, в штанах у меня была целая кирпичная фабрика. Я предпринял попытку уравновеситься. «Урок номер один. Привет. Как поживаете?» – «Что?» – «Урок номер два. О’кей. Сегодня чудесная погода, не правда ли?» – «Ты мой переводчик, – сказал он, фабрикуя жесты. – Йес?» – «Йес, – сказал я, презентуя ему свою руку. – Александр Перчов. Ваш смиренный переводчик». – «Было бы нелюбезно сразу тебе накостылять», – сказал он. «Что?» – сказал я. «Я сказал, – сказал он, – было бы нелюбезно сразу тебе накостылять». – «О, да, – засмеялся я, – и тебе тоже было бы нелюбезно накостылять. Умоляю простить язык моего английского. Я с ним не высшей пробы». —
«Джонатан Сафран Фоер», – сказал он, презентуя мне свою руку. «Что?» – «Меня зовут Джонатан Сафран Фоер». – «Жон-фан?» – «Сафран Фоер». – «Меня зовут Алекс», – сказал я. «Я знаю», – сказал он. «Тебе кто-нибудь двинул?» – осведомился он, засвидетельствовав мой правый глаз. «Это Отец был очень любезен мне накостылять», – сказал я. Я взял у него чемоданы, и мы выдвинулись в направлении автомобиля.
«Твоя поездка была умиротворительной?» – спросил я. «Еще бы, – сказал он, – двадцать шесть часов, факинг анбиливибл». Я решил, что эта девушка, Анн Биливибл, была очень величественная. «Хр-р-р-рапунчики?» – спросил я. «Что?» – «Ты производил храпунчики?» – «Я не понимаю». – «Находить покой». – «Что?» – «Ты нашел покой?» – «А-а. Нет, – сказал он. – Ни минуты покоя». – «Что?» – «Ни. Минуты. Покоя». – «А охранники на границе?» – «Ерунда, – сказал он. – Я о них столько слышал, знаешь, что придут, прицепятся. Но они вошли, проверили паспорт и больше меня не беспокоили». – «Что?» – «Я слышал, что могут быть проблемы, но проблем не было». – «Ты что-то раньше о них слышал?» – «О да, я слышал, что они жопы с факинг-дырками». Жопы с факинг-дырками! Я зарубил это у себя на лобном месте.
По правде, меня фраппировало, что у героя не было каких-либо правовых тяжб и трений с охранниками на границе. У них есть сомнительная привычка брать вещи без спроса у людей в поезде. Однажды Отец ехал в Прагу горбатить для Туров Наследия, и, пока он был на покое, охранники удалили из его чемодана много вещей высшей пробы, что ужасно, потому что