от болезней.
Она понимала, что реально их объединяет киберпространство и ее квартира. Вряд ли они бы так сдружились, если бы приходилось по вечерам коротать время в каком-нибудь интернет-клубе. А у нее, спасибо маме, они чувствовали себя уютно и защищенно, несмотря на нелепую мебель и обои с идиотскими цветочками, которые наклеили на стены еще до того, как она родилась. Доходило до того, что Элька даже не позволяла зажигать люстру вечером, чтобы не видеть окружающей обстановки, которая просто вопила о своей убогости при ярком электрическом свете. Горела лишь настольная лампа, которая освещала стол перед компьютером. Но когда они погружались в кибермир, вся дисгармония окружающего пространства уходила куда-то в тень, и можно было представлять себя в интерьерах, которые предлагались в дизайнерских сайтах, и в платьях и шубах из сайтов известных кутюрье.
Ее поразило отсутствие креативности в некоторых брендах, считавшихся ведущими в мире. С матерью все было понятно – она была самоучкой. Чему могли научить в текстильном институте, который она закончила двадцать лет назад? Но там, в Париже, где они существовали десятилетиями? Итальянские бренды ей нравились больше. Итальянцы просто супер!
Действительность снова грубо вторглась в ее ирреальную жизнь.
– Эльвира! Ты в школу идешь?
Это опять была тетка, которая просунула голову в дверь.
– У меня менструация, – рявкнула в ответ Элька.
На лице женщины отразилась работа мысли, пытающейся связать воедино школу с ее теперешним состоянием. Было очевидно, что из этого ничего не получилось, и она спросила на всякий случай:
– Есть что-нибудь будешь?
Ей было не до еды, но препираться не было сил, и она лишь дала указание:
– Купи мне гранатов на рынке!
Женщина наконец исчезла на кухне.
«Как им всем объяснить, что я учусь в частной гимназии, а не какой-то районной школе?»
И она совсем расстроилась от упоминания ее имени. Большей глупости, чем назвать ее Эльвирой, мать не придумала. У той всегда была тяга к мишуре, обилию излишних деталей и аксессуаров в моделях, которые она конструировала, и к звучным именам. Это привело лишь к тому, что все стали звать ее Элькой, а это уже походило на собачью кличку.
Мать с ее страстью к показухе и красивости никак не может понять, что совершенство – это гармония красоты с окружающим пространством. Красивая вещь будет выглядеть просто уродством в несоответствующем ей интерьере. Сначала организовывается пространство, а затем оно заполняется произведениями искусства, а не наоборот, как считала мать, когда проводила показы своих коллекций. И как она, красивая девушка, может существовать в таком отвратительном интерьере и при этом еще называться Элькой? Эта мысль просто не давала ей покоя.
Она замечала подобные диссонансы с интерьером даже в сайтах известных дизайнеров, в которые она заходила. На днях она указала на это Оле, с которой сидели у компьютера, пока мальчишки обсуждали что-то