же всё пропитано смертью, ты разве не чувствуешь? – сквозь зубы прошипел Хаген. На него уже обрушился кошмарный поток безумных видений; из-за пределов узкого круга света, отбрасываемого его шаром, на них с невыразимой словами ненавистью смотрели глаза тысяч и тысяч бестелесных и облачённых в плоть существ, каждое из которых желало только одного – забыться, напившись их горячей крови. Почему Сухая Рука не чувствует этого?! Хагену приходилось напрягать все силы, чтобы не поддаться приступу страха; у него было чувство, что он спускается в собственную могилу.
Тем временем эхо от конских копыт утихло – стены разошлись настолько далеко, что звуки их не достигали. Впереди во мраке зажглись алые точки чьих-то глаз, наверху зашуршали невидимые крылья – какие-то твари носились над самыми их головами.
– Ты опасаешься этих, молодой тан. – Сухая Рука кивком указал на багровые огоньки глаз. – Опомнись! Ты же человек, а люди всегда сильнее нежити. Они берут нас нашими же страхами и неуверенностью.
– То-то Пожиратель Душ тобой едва не занялся, – прохрипел Хаген.
– То – нежить особая, – назидательно заметил Бран. – Специальная, только для того и сотворённая… чтоб тому, кто их создал!.. А здесь – здесь их вотчина, вот и всё.
– Чья вотчина, что ты несёшь? – обливаясь холодным потом, выдавил Хаген. – Ничего не понимаю…
– Здесь вообще родина нежити, – охотно пояснил Бран. – Гнипахеллир и пещера эта – их исконные владения. Что ж дивиться тому, что их здесь много? Только я ещё вот что скажу. Те из нежити, для кого люди – пища, здесь не обитают, им тут делать нечего…
Его речь прервали страшный рёв и грохот, земля затряслась, заходила ходуном, лошадь тана с жалобным ржанием упала, Бран поспешно спрыгнул сам; где-то невдалеке что-то рушилось, раскалывалось и обваливалось, в лица им ударил жаркий зловонный ветер… Это вновь подал голос проснувшийся Гарм. А потом всё вновь стихло, и они молча продолжили путь.
Постепенно вокруг них становилось светлее, вскоре уже они могли различить землю под ногами коней; Хаген погасил свой шар и, как оказалось, напрасно – что-то моментально упало на него сверху, когти вцепились в доспехи, острые зубы попытались прокусить плотную стальную вязь хауберка; выручил Бран, рассекший тварь надвое ударом небольшого обоюдоострого топорика-секиры. Одновременно надвинулись и призраки – их тан не видел, но чувствовал – по холодным, кажущимся липкими прикосновениям, от которых мутилось сознание. Он поспешил вновь засветить свой колдовской огонь и, не удержавшись, прибавил несколько охранных заклятий.
– Убедился? – тяжело дыша, бросил он Сухой Руке.
– В чём? Этот крылатый вампир ведь напал на тебя, а не на меня…
– Случайность!
– Нет, – вздохнул Бран. – И скоро ты сам убедишься в этом.
Они двигались наугад, всё глубже и глубже под землю, и вскоре встретили одну из процессий Яргохора, но уже без самого Водителя Мёртвых. Бледные светящиеся фигуры медленно тянулись по единственной оставшейся им дороге – к логову Пса и