Пава, с которой после доброй толики напитка спало утреннее напряжение. Я чувствовал себя неплохо, словно забыл, что завтра мне предстоит отправиться в далекий путь. К тому же запеченная в углях рыба была превосходной. Я усиленно набивал живот всякой всячиной, щедро заливая ее вином. Геша с Павой старались не отстать, и вскоре моя бедная невеста с рыданиями бросилась мне на шею. Вокруг стоял ужасный гам, все зачем-то пытались куда-то двигаться, сбивая ногами посуду. Перекрывая гвалт, звучал звонкий голос Айси:
– Под звяки глиняной посуды,
Под плеск бодрящего вина,
Мы вас с женитьбой поздравляем,
И все желаем вам добра!
– Что стряслось, Павуша? – спросил я.
– Как же наша семья? – залилась она слезами. – Что со мной будет?
Я задумался над этим вопросом, но винные пары мешали мне сообразить, поэтому я не отвечал.
– Но я же вернусь обратно! – вскричал я наконец, очень гордый тем, что нашел решение.
– Ты никогда не вернешься, – продолжала стенать Пава с отчаянием в голосе.
Геша задумчиво ковыряла ножом в тарелке, едва не оставляя на ней глубокие зарубки.
– А куда ты собрался? – как-то фальшиво полюбопытствовала она наконец, прислонившись ко мне с другой стороны, видимо, обессилев от обильных возлияний.
– Отстань, мать! – заорал где-то Айси. – Я очень худой и у меня желудок слипся!
– Меня сослали в дальние края, – сказал я, – чтобы я нашел Священный Блюмс и принес его в поселок.
– Ах, как это романтично! – обрадовалась Геша.
И в самом деле, если здесь я натолкнулся на непонимание вождей и их явное желание от меня избавиться, то пусть их звери заедают. Но Пава возмутилась и зашлась в гневном кашле, а потом хрипло возопила:
– Тебе-то что с того, что мой жених меня бросает? Думаешь, тебе достанется?
Я решил прекратить назревавшую потасовку и предложил девушкам веселящего напитка. Потом мы встали и, слегка качаясь, присоединились к группе неловко отплясывающих поселян. Кое-кто уже привольно раскинулся на прохладной травке, иные затянули песнь, но все же празднеству чего-то не хватало. Я быстро сообразил, чего именно, отыскал барабан Бруко, схватил какие-то тарелки и устроился перед инструментом. Ритмичные зажигательные звуки ритуального барабана пронеслись над головами поселян.
Кто мог стоять на ногах, мгновенно пустился в пляс. Они не смогли противостоять горячим, искрометным и гулким ритмам, извлекаемым мной из инструмента Бруко – даже спесивые старейшины, и те присоединились к безумному танцу, неумело двигая конечностями и подвывая в такт ударам.
Я в исступлении колотил по барабану, ничего не видя вокруг себя. Соплеменники мелькали, время от времени падая, споткнувшись, и смыкая утомленные вежды. Наконец до меня дошло, что все без чувств лежат где попало, я размахнулся и нанес последний удар по барабану, чтобы бодрым аккордом завершить наш веселый танец. Но рука моя неожиданно погрузилась в тело инструмента,