быть, опять дочку.
– Ох, Мирослав, когда ты так говоришь, мне просто страшно становится…
– Почему?
– Мы же только день назад познакомились – и уже любовь навек. О детях говорим…
– А мне иначе нельзя, – усмехнулся он. – Профессия такая. Решения приходится мгновенно принимать.
– Ну… решения ведь ошибочными бывают.
– Ты не хочешь, чтобы у нас с тобой были дети? – открыто улыбнулся он.
– Слава, ты – просто чудо! – просияла в ответ она.
– Я полностью с тобой согласен, – хмыкнул он. – Но ты куда чудеснее… Кстати. На завтра я взял day off[9]. У нас с тобой большая программа. Я у отца машину похищу. Поедем в Мариенбад, или Марианске Лазни, тут недалеко. Интересный городок. Тоже курорт, только в горы и с гор карабкаться не надо. Как Вяземский писал: «Природа не так грандиозна, как в Карлсбаде, но зато более удобна для ежедневного употребления». А еще там, – он мазнул взглядом по ее сиреневому костюму, – магазины хорошие. Приоденем тебя.
– Нет, Мирослав, – запротестовала Юля. – Не надо никаких магазинов. Хватит уже… ожерелья.
Однако сердце радостно трепыхнулось.
А Мирослав притворился, что сердится:
– Ты хочешь со мной поспорить?.. Но не могу же я допустить, чтоб ты возвращалась от нас – из Европы! – вот в этом старушечьем костюме!
Он проводил ее до отеля. Пообещал, что завтра будет ждать в кафе, в двух кварталах от «Империала». (Чтоб случайно не попасться на глаза никому из группы.)
Юля вновь вернулась в номер словно на крыльях. Почти до утра не могла уснуть. То переживала – из-за опрометчивой, ошалелой своей love story. То вспоминала объятия, поцелуи, и по телу бежала дрожь. Или вдруг ужас охватывал: а если Мирослав все-таки познакомился с ней неспроста? Не очень, конечно, верила, когда перед поездкой мозги полоскали, будто иностранцы только и ждут, как бы советского человека завербовать. Да и потом: какой же Мирослав иностранец? По происхождению русский и живет в братской Чехословакии. Однако, если подумать, все равно новый знакомый ее явно соблазняет красивыми словами. Сладкими поцелуями. Дорогущим ожерельем, наконец.
Может, все-таки отказаться от подарка – на всякий случай? Ох, но тогда нужно вообще от всего отказываться.
Вертелась в постели, вставала пить воду, выходила на балкон. Соседка по номеру пару раз просыпалась, ворчала:
– Угомонишься ты, наконец?
– Да, сейчас, извините, – бормотала Юля.
И снова на цыпочках кралась в ванную. Расстраивалась, что после бессонной ночи лицо наверняка будет бледным, а под глазами проступят синяки. Репетировала перед зеркалом «европейскую улыбку» – в магазинах, безусловно, она понадобится. Лихорадочно, сидя на краешке ванны, пыталась изобразить на коротко остриженных ногтях подобие маникюра…
И на свидание явилась – против правил хорошего тона – на десять минут раньше. Почему-то не сомневалась: Слава ее уже ждет. Маленькими глотками пьет кофе, нервно поглядывает на входную дверь.
Однако