могу ли я поговорить с вами?
Утта удивилась: в голосе сына послышались взволнованные нотки. Она встала с мягкого, обшитого бархатом, табурета.
– Нам лучше отойти… – произнесла она, заметив уже любопытное взоры компаньонок. И увлекла сына в дальний угол комнаты, где стоял низкий столик, вокруг которого были разбросаны цветные подушки. Компаньонки, сыновья и дочь, часто посещавшие покои королевы-матери любили понежиться на них. Однако Утта предпочитала сидеть на стуле, стоявшим тут же подле подушек.
Она села на стул и жестом пригласила сына расположиться на подушках у её ног. Но почему-то Гернот не спешил это сделать. Он присел на подушки поодаль от матери, обдумывая всё то, что намеревался сказать ей. На столе стояли серебряные и византийские керамические чаши, наполненные различными фруктами. Гернот с задумчивым видом потянулся за крепкой золотистой виноградинкой, положил её в рот и начал сосредоточенно жевать.
Утта была окончательно заинтригована. Она, наконец, не выдержала затянувшегося молчания и первой нарушила его.
– Говори, Гернот, не томи меня…
Гернот встрепенулся, выйдя-таки из задумчивости. Он перебрался на подушки подле матушки и начал говорить тихо, стараясь не привлекать внимания компаньонок.
– Гунтар встречался с послом лангобардов…
Утта кивнула.
– Я знаю о его прибытии в Ворбетамагус. Надеюсь, его хорошо разместили?.. Хотя не стоило! Ещё недавно эти дикари топтали нашу землю.
– Да их разместили хорошо, посол остался доволен оказанными почестями и гостеприимством сенешаля… – подтвердил Гернот. – Король Агинмульд прислал щедрые дары…
– М-да… И чего же он хочет? – насторожилась Утта.
– Мира, взаимопонимания… – неопределённо ответил Гернот.
Утта удивлённо вскинула чёрные выразительные брови.
– Можно подумать мы были против мира! Это лангобарды напали на нас! И теперь взаимопонимания им подавай! Странно… Что всем за этим кроется, Гернот? Ты можешь объяснить мне?
Гернот пребывал в смятении: разумеется, он был сражён дарами лангобардов, однако, считал короля Агинмульда отнюдь не подходящей партией для Кримхильды. Повелителю лангобардов было уже сорок пять лет, он похоронил двух жён. И теперь решил жениться на юной девице! Кримхильде едва исполнилось пятнадцать! Всё в Герноте протестовало против этого брака. И он боялся, что Гунтар согласится…
– Король лангобардов просит руки Кримхильды! – выпалил Гернот.
Утта побледнела, однако, старалась сдерживать захлестнувшие её эмоции.
– И что король, мой сын? Что он ответил посланнику? – с тревогой в голосе поинтересовалась королева-мать.
– Гунтар сказал, что должен обдумать предложение… Вопрос серьёзный… – понимая состояние матери, ответил Гернот.
– И как долго Гунтар намерен обдумывать предложение лангобардов? – допытывалась Утта.
– Завтра он собирает совет… – признался Гернот и тут же порывисто добавил: