с самогоном государство было не в состоянии. Крестьянам было выгоднее продавать самогон, чем хлеб. К тому же карать самогонщиков советские суды не любили: всерьез тогда осуждали лишь классово чуждых правонарушителей. А самогонщиков, «учитывая культурную отсталость» и социальную близость, наказывали чисто символически.
Конечно же, формально борьбу с алкоголизмом никто не отменял, однако государство было заинтересовано в первую очередь в доходах от продажи спиртного, а возможности отдельных энтузиастов и общественных организаций оказались весьма ограничены. На словах советские лидеры поддерживали борьбу за трезвость, обещая, что в ближайшем будущем производство водки будет сокращаться, а доходы бюджет станет получать от кинотеатров. Между тем если в 1924 году было выпущено 11,3 млн л спирта, а доход от его продажи составил 2 % поступлений в бюджет, то в 1927 году произвели 550 млн л, что обеспечило 12 % государственных доходов.
Во время Великой Отечественной войны водки в свободной продаже не было: все силы зеленого змия оказались брошены на борьбу с фашизмом. И на фронте, и в тылу водка служила основным средством поощрения.
Раздачу водки военнослужащим красные командиры позаимствовали у царской армии, так же как погоны и систему воинских званий. В российской армии казенные винные порции существовали еще со времен Петра I. При Павле, имевшем страсть составлять уставы на все случаи жизни, в Морской устав вошел пункт о том, что каждому матросу полагается чарка водки в день. В сухопутных войсках в военное время солдатам полагалось три чарки водки в неделю, а в мирное время водка выдавалась только по праздникам.
В Красной армии фронтовые 100 г начали выдаваться во время войны 1939–1940 годов, причем летчики получали не водку, а коньяк. За период бесславной финской кампании армия успела выпить 10 млн л водки и 88,8 тыс. л коньяка. В 1941 году эти нормы сохранялись, а в мае 1942 года ежедневная норма находящихся на передовой бойцов составляла уже 200 г.
В тылу дело обстояло несколько иначе: формально продажа водки не запрещалась, но на практике она прекратилась. Водка стала средством поощрения за трудовые успехи. Труженики тыла выпили тысячи декалитров премиальной водки.
После войны алкоголь по-прежнему оставался серьезной статьей государственных доходов. В системе государственной отчетности алкогольная продукция была отнесена к товарам народного потребления, что давало возможность совершенно честно рапортовать о росте производства этих товаров. Правда, каждый из советских лидеров предпринимал попытку победить пьянство (Хрущев делал это в 1958 году, Брежнев – в 1972-м, а Горбачев – в 1985-м), однако после каждой такой кампании потребление алкоголя не уменьшалось, а увеличивалось.
Постоянным врагом государственного бюджета были самогонщики. Государство то ужесточало уголовные преследования против них, то понижало цены на водку и давило самогонщиков рублем. Однако Трус, Балбес и Бывалый – персонажи гайдаевских «Самогонщиков» – всегда вызывали народное сочувствие.
На