Пропавшие без вести. Юрий Козловский

не тот. Этому, на взгляд свидетеля, было не больше тридцати. Но все-таки такое сходство настораживает, не так ли?

      – А из-за недостатка информации ты не можешь сделать нужные выводы? – подхватил полковник. – Ладно, я отвечу на твой вопрос. Но начать придется издалека.

      – Разве у нас мало времени? – делано удивился Николай и, устроившись удобнее на стуле, приготовился слушать.

      – Но учти, – полковник не поддержал шутливого тона. Мало того, Лесовой чувствовал, что его не оставляет возникшее напряжение. – То, что ты услышишь, – не для чужих ушей. Это секретная информация, а ты подписал соответствующую бумагу.

      – Зачем напоминать? – поморщился Николай. – Не маленький…

      – В этой истории много непонятного, – Сигизмундов не обратил внимания на реплику. – Даже таинственного. Ты ведь у нас законченный материалист? Вот и попробуй разыскать рациональное объяснение истории нашего генерала.

      Сейчас ему пятьдесят один год, а докторскую диссертацию по психологии он защитил в двадцать пять. Несмотря на молодость, он уже тогда пользовался авторитетом среди психологов и психиатров. Он часто консультировал КГБ и МВД, разоблачил кучу симулянтов, которые косили под психов, пытаясь таким образом уйти из-под суровой статьи. А однажды к нему пришел чин из специального отдела КГБ и попросил разобраться с интересным случаем потери памяти. Ну, ты знаешь, бывает такое – человек пропал, его ищут, а он вдруг сам выходит к людям черт знает на каком расстоянии от дома и при этом не помнит ни своего имени, ни того, где был и что с ним случилось. Георгий Шалвович согласился – и увяз в этом деле с головой. Гэбисты подкидывали ему случаи один интереснее другого, и он занимался этими людьми до девяносто первого года, когда рухнул Комитет, а спецотдел был разогнан как притон мракобесов. А через пару лет отдел тихо возобновил свою работу, и доктор снова занялся тем же делом.