карабкаться.
Люди думали, что осчастливили белочку. И очень удивлялись, что она не хотела обживать свой домик, а печально сидела, забившись в уголок, и время от времени жалобно повизгивала. К корму она не притрагивалась и ни разу не покружилась в проволочном колесе.
– Боится, видать, – говорили люди. – Завтра, как освоится, станет и есть, и забавляться.
Но вскоре белочка была забыта – в крестьянской усадьбе спешно готовились к празднику, и никто даже не думал, каково зверюшке в неволе. Женщины усердно жарили и пекли. Но то ли у них медленно поднималось тесто, то ли сами хозяйки замешкались, только с выпечкой сильно припозднились и кухарничали еще долго после того, как стемнело.
Одна лишь старая хозяйка не могла ни стряпать, ни печь – уж очень преклонных лет она была. Удрученная тем, что осталась в стороне от праздничных хлопот, старушка не легла спать, а села в чистой горнице у окошка и стала глядеть на двор. Из открытых дверей поварни струился яркий свет зажженных свечей. Двор, со всех сторон обнесенный постройками, был так хорошо освещен, что старушка видела даже трещинки в штукатурке на противоположной стене. Видна ей была и ярче всего освещенная беличья клетка и белка, неустанно прыгавшая из домика на колесо и обратно. «Чем это обеспокоена белка?» – подумала старая хозяйка, но тут же решила, что яркий свет мешает зверюшке спать.
В усадьбе между хлевом и конюшней были широкие крытые въездные ворота, на которые также падал свет. И вот когда время уже близилось к полуночи, старушка вдруг увидела, как из-под арки ворот осторожно крадется на двор крохотный мальчуган. Сам ростом с ладонь, но в деревянных башмаках и кожаных штанах, ну что твой работник! «Не иначе, это домовой», – подумала старушка, но нисколечко не испугалась. Ведь она не раз слышала, будто домовой водится в здешней усадьбе, хотя никогда прежде его не видывала. А домовой, все знают, где ни появится, всюду приносит счастье.
Домовой тем временем уже бежал по мощенному камнем двору прямо к беличьей клетке. Но клетка висела высоко, дотянуться до нее он не смог и пошел к сараю, где хранилась рыболовная снасть. Взяв удилище, он прислонил его к клетке и в один момент взлетел по нему вверх – прямо как заправский моряк по канату. Очутившись у клетки, он стал трясти дверцу зеленого домика, чтобы отворить ее. Старая хозяйка спокойно сидела на своем месте: она знала, что дети заперли дверцу на висячий замок из боязни, как бы соседские мальчишки не украли белочку. Малыш и в самом деле не смог отворить дверцу клетки. Тогда белка вскочила на проволочное колесо и долго что-то говорила домовому. Выслушав пленницу, он съехал по удилищу вниз на землю и выбежал из ворот усадьбы.
А старушка осталась сидеть у окошка, словно надеялась еще раз в эту ночь увидеть домового. И впрямь – немного погодя малыш вернулся. Он мчался так, что ноги его едва касались земли. Старая хозяйка явственно видела его своими дальнозоркими глазами. Она даже различила в руках домового какую-то ношу, но не могла понять, что же это такое. Ношу из левой руки он положил на камни, а ношу из правой взял