был вязкий туман, в нем тонуло все: и мост, и река, даже задние ряды противника. Он шагал по мертвым телам, оставляя следы сапог в лужах крови. Пыль, поднимаемая ногами товарищей-легионеров, отнюдь не мешала ему видеть, не лезла в глаза. Странно и… все равно.
Сципион с каменным равнодушием продолжал драться, продолжал убивать. Крики умирающих и предсмертные хрипы достигали его слуха, казалось, издалека, хоть и раздавались всего в двух шагах.
И пусть защитники моста один за другим падали мертвыми, все же стена солдатских щитов могла держать натиск нежити еще долго. Так справедливо рассудили и темные кукловоды Сципиона…
Командиры защитников моста наивно полагали, что предводители вражеской армады не станут стрелять по своим воинам, занятым в рукопашной схватке, но они не учли одного – бездушными куклами можно легко жертвовать. Не прошло и мгновения, как некроманты отдали приказ своим лучникам. В воздух взвилась туча чернооперенных стрел.
Со спокойным чувством Сципион сделал еще один выпад, оборвав жизнь очередного врага. В следующий миг четыре стрелы вонзились ему в спину. Он упал ничком, прямо на тело только что убитого им элагонца. Воин вдруг осознал, что у него уже давно нет сердца, и тем не менее в тот самый миг почувствовал, как именно сердце, такое родное, такое… на миг… живое… в груди неуверенно вздрогнуло, а потом забилось с такой силой, что стальные оковы, сдерживающие его, разлетелись на куски. Легионер закрыл глаза, мир в его сознании подернулся и поплыл, после чего все утонуло во тьме. Сципион стал свободен…
На северном берегу Илдера десять онагров готовились обрушить на врага всю мощь громадных снарядов. Катапульты были растянуты на блоках и тросах, подле орудий лежали груды заготовленных камней. Королевские артиллеристы ждали одного лишь приказа, чтобы выбить клинья и пролить каменный дождь на головы Прόклятых.
– Рано! – Бородатый командир расчета устремил взгляд на мост.
Мечники пятились, прикрывая от чернооперенных стрел щитами и себя, и лучников. Все пространство подле башен и первой баррикады было усыпано трупами и залито кровью защитников. Где-то там, в пыли, остался сиротливо лежать королевский флаг, который не успели спасти, и сапоги мерзкой нежити уже втаптывали гордую лилию в грязь.
Стрелки врага не поленились посеять свои мрачные зерна, и колосья с черным оперением теперь росли там сплошным ковром. Предвкушая щедрое кровавое пиршество, наглые голодные вороны, разразившись злорадным карканьем, слетели было с высоких карнизов, но мерный топот приближающихся солдат темной армады спугнул их. Хрипло разругавшись с наступавшими, черные стервятники вновь заняли свои насесты и оттуда глядели, как на мост входят все новые когорты закованных в проржавевшие и прогнившие латы легионеров. Прόклятая нежить уже занимала обе покинутые башни, а их собратья, не замедляя шага, продвигались ко второй преграде, что перекрывала мост примерно посередине.
Согласно плану главнокомандующего,