Иван Бунин. Юлий Айхенвальд

в избе – последняя твоя

      Восковая свечка и тесовая

      Длинная ладья.

      Причесали, нарядили, справили,

      Полотном закрыли бледный лик —

      И ушли, до времени оставили

      Твой немой двойник.

      У него ни имени, ни отчества,

      Ни друзей, ни дома, ни родни;

      Тихи гробового одиночества

      Роковые дни.

      Да пребудет в мире, да покоится

      В лоне неземного бытия!

      В беспредельно синем море скроется

      Белая ладья.

      Здесь неотразимо трогательно простое и торжественное сближение избы и космоса, смерти крестьянина и общего бытия. В длинной ладье гроба, усталый пахарь, утомленный пловец, достиг он своего берега, нашего общего берега, – и теперь он больше не существует, и в сиротстве смерти нет у него ни имени, ни отчества, ни дома, ни родни, – последнее и великое Ничто! Но его, это Ничто, восприняло в свое лоно мировое Все, и сокрылась его белая ладья в синем море мира, да пребудет же он в мире, да покоится в лоне неземного бытия! – когда читаешь эти бунинские стихи, эту молитву, провожающую из жизни в смерть, хочется перекреститься…