жен-щин не бы-ва-ет!
Потом повторил:
– Не бы-ва-ет!
Надо было просто посмеяться над пьяным бредом хранителя, но я рассердилась: он что, намекает, что со мной не все в порядке? Или решил отомстить за «телку»? Вслух я сказала:
– Сама себя никогда не считала дурочкой да и другим так думать повода не давала.
Жрец вдруг произнес враз протрезвевшим голосом:
– Я вам не верю. Рил совершил большую ошибку, выбрав вас. Хотя…
Но я так и не узнала, что еще хотел сказать хранитель. Лорд вдруг шагнул ко мне, рывком поднял на ноги и потащил к дверям:
– Идите, леди, к себе. Вы правы – я хочу напиться.
Меня не нужно было долго уговаривать. Я помчалась на свою половину, боясь, что хозяин передумает и позовет обратно. Провести вечер в обществе пьяного мага совсем не улыбалось.
В спальне подошла к зеркалу, решив проверить одну мысль. Стояла перед прозрачным стеклом и старалась думать об ойшарах, о черном коне, так похожем на эльфийского, об Уоррике, который сегодня пьян, а мне всегда были неприятны пьяные мужчины…
Поверхность зеркала подернулась дымкой. Если хозяин пьет в гостиной, то за мной следит не Уоррик? Или хранитель только притворялся пьяным? Так и не решив ничего окончательно, я улеглась в кровать.
Утром завтракала в одиночестве. Слуги сказали, что хозяин уехал куда-то по делам. Попыталась выпытать что-либо у Теймы, но узнала совсем немного: на той стороне реки живет брат жреца и они давно не общаются. В глазах служанки я увидела настоящий испуг и прекратила допрос. Взяла хлеба с солью, сахара и отправилась в конюшни.
Сначала зашла к ойшарам. Они благосклонно приняли угощение из моих рук. Хвосты при этом дружно зашевелились. Я решила, что так они выражают радость при виде меня. Но взглянула на шипы на рогах, и мороз пробежал по коже. Подумала, что ездить на этих животных все же не хочу. Погладила морды и пошла к новорожденному чуду.
Жеребенок уже стоял на тонких ножках и потягивал молоко из вымени матери. Налюбовавшись детенышем, направилась к приглянувшемуся мне вчера коню. Не слушая предупреждений конюха о сволочном нраве этой скотины, шагнула в загон. Конь скосил на меня свой антрацитовый глаз, но не сделал ни одного движения. Я немного осмелела, вытащила кусок сахара и протянула ему на ладони. Зверь фыркнул, но сахар съел. Я дала ему новый кусок и осторожно взяла висевшую тут же уздечку. Бросила взгляд на конюха. Тот отошел довольно далеко. Если конь взбунтуется, слуга вряд ли кинется мне на подмогу. Я даже подумала с подозрением: может, это хозяин отдал такое распоряжение? Разрешил же он мне взять коня, несмотря на предупреждения об опасности.
На удивление спокойно конь позволил взнуздать себя. Я затолкала ему в рот еще один кусок сахара и вывела из загона. Зверь шел спокойно, но тело его напряглось. Глаза смотрели на меня почти с человеческим пониманием. Самая настоящая благодарность светилась в их бездонной антрацитовой глубине. Я медленно провела коня взад-вперед по двору, стараясь, чтобы он успокоился и ноги его перестали дрожать. Я вспомнила, как мой эльфийский конь любил воду, и спросила у конюха, есть ли